Проза и публицистика

Федоров-Омулевский Иннокентий Васильевич

"Постройки города возведены совершенно без плана и даже не образуют собою улиц. Дома без скатных крыш и по большей части не обшиты тесом, с высокими неуклюжими трубами; потолки снаружи обмазаны глиной и покрыты толстым слоем земли, который не заменяет крышу; окна без стекол, вместо которых вставлены льдины"...

Рецензент, очевидно, возмутился этим и прибавил от себя:

"При таком способе постройки домов неудивительно, что не только инородцы, но и некоторые русские обыватели живут в юртах".

Чудесный город, не

правда ли? Прочитав его описание, я встрепенулся, и у меня просто потекли слюнки: да ведь это настоящая Аркадия! Именно, я не только не возмутился, а, напротив,– возликовал, ибо в наше жестокое время антипатий ко всему интеллигентному только в таком первобытном городе и можно благодушно укрыться от всяческих цивилизованных напастей. Нет, кроме шуток, я даже схватился за лиру...

Град, построенный без плана,

Град без улиц и без крыш!

Ты ль сибирского Баяна

Простотой не вдохновишь?

Заменивши стекла льдиной,

Доказал ты, что в наш век

Не культурою единой

Жив и счастлив человек.

Эти трубы неуклюжие,

Уходящие в лазурь,

Говорят нам, что к тому же

Ты не ведаешь и бурь.

И когда спадет завеса

Лжи, гнетущая умы,–

Все лечиться от прогресса

В Верхоянск поедем мы!

Ах, в самом деле, переселимтесь-ка, господа, в Верхоянск... Если там не будет лучше, то и ведь хуже не будет, а то удовольствие какое – смотреть на всевозможные иллюзии сквозь обманчивые льдинки!

Уж истинно можно сказать, что дары судьбы распределены неравномерно, даже и по отношению к городам.

В то время, например, как почтенный Верхоянск щеголяет без улиц, не менее его почтенный Минусинск обзавелся сразу двумя помощниками исправника. Вот что пишет об этом в "Сибирскую газету" минусинский корреспондент:

"Из новостей дня, приводящих в недоумение наше общество, следует отметить небывалое, ни в каком другом городе Российской империи, одновременное существование в Минусинске, уже более двух месяцев, на равных правах службы и получения казенного жалованья, двух помощников исправника: Д – ва, утвержденного в этой должности уже более 3-х месяцев, и В – ского, бывшего недавно под следствием, но неуволенного от должности.

Оба служат, но только с небольшой

разницей. Д – в служит в полиции, а В – ский служит... новому исправнику, в качестве компаниона, по целым неделям, на охоте на дупелей.

Что сей сон означает?"

Да ровно ничего не означает, кроме благоденствия.

Два помощника... скажите!

А исправника – не два?

Минусинцы! отслужите

Вы молебствие сперва;

А потом, когда водою

Вас святою окропят,–

Все пойдет само собою

И вдобавок вас гурьбою

Дупеля благословят.

А вот вряд ли дождется такого же благоденствия от своих рабочих некто г. В., подвизающийся, по словам газеты "Сибирь", следующим патриотическим образом:

"На Б. винокуренном заводе, принадлежащем г. Б., в 28 верстах от Н-ска (какая чисто сибирская скромность в отношении сибирских имен!), производится постройка пароходов и нового каменного винокуренного завода. Рабочих более 1.000 человек. Зарабатывают в месяц – минимум 25 р., максимум 70–100 руб. По окончании месяца, являясь в контору за получением денег, они получают записки, разрешающие им забор в заводской лавке на заработанную сумму, а деньгами – ни копейки. Передавали нам очевидцы, что, например, сапоги из заводской лавки, стоющие 7 р., в другой лавке, в тот же день и час "рабочими сбывались за 2 р. наличных. Ропот общий. Неужели это правда? ведь это – того"...

Да, действительно, того... а впрочем – вещь весьма естественная, хотя и заслуживает баллады, на правах сверх-естественного сюжета. Попробуем...

Там, где смотрит власть зажмуренным

Оком, верная себе,–

На заводе винокуренном

Процветает некто Б.

Деньги Б. гребет лопатами,

Выжимая местный сок,

Но не любит сам уплатами

Беспокоить кошелек.

Свой расчет всегда товарами

Б. с рабочими ведет –

Сапогами, шароварами,

Лавке собственной в доход.

Ставит цены Б. жидовские