Прозрение. Том 2
Шрифт:
Архив переносил Келли. Он, со своей тщательностью, собрал всё, что было нельзя и можно. Тут были и приказы по крылу, и даже номера шифровок Мериса. Не сами шифровки, но всё-таки…
Первые «капитанские» записи были сделаны ещё на эмке. Явно моей «рукой», потому что манера Келли — суше и зануднее.
У меня же поначалу и в отчётах гуляло чувство юмора. По самому-самому началу, пока не выветрился из головы Север.
«…Стреляли восемь раз. Для эмки — более чем достаточно. Реакторы перегрелись уже после седьмого светочастотного. Слушал разнообразный мат дежурных
«…Оплавился третий огневой карман. Неджела пришлось из него вырезать. Пока резали — травили анекдоты про секс с алайцами. Давно я не видел такого весёлого Неджела…»
Я вспомнил и сглотнул. Неджел вечно тупил, лез с идиотскими шутками.
Нет, не дурак он был, просто любил валять этого самого дурака. Как я на Севере. Но у меня это быстро прошло.
Не потому, что я какой-то особенно умный. Просто выбрал другой путь выживания. А мог бы остаться весёлым дураком, почему нет?
Может, мне было бы сейчас не так пакостно копаться в собственном прошлом?
Армейская лямка тугая. Один из способов уцелеть — прикинуться улыбчивым недоумком, не понимающим, где жизнь, а где смерть. Глядишь, Белая Леди поглядит, улыбнётся в ответ и пройдёт мимо.
Только в бою такие как Ано Неджел становятся серьёзными и собранными. Только в бою расслабляется вымуштрованный кем-то Дерен, а Тусекс забывает, сколько раз его хотели списать за лишний вес, пока Мерис не перекупил контракт, а Келли не смонтировал ложемент «для толстяков».
Мерис подсказал мне тогда хорошее решение — перекупать неудобных. Мне нужны были в команде боевые качества, а не удобство. Команду я себе подбирал сам, жаловаться не на кого.
Хорошие парни, регулярно выводящие меня из себя. На Ано теперь не сорвёшься…
Да я и на Дерена регулярно срываюсь, а кто знает, что будет с нами завтра? И будет ли это завтра вообще?
Понять бы, какого Хэда Дерен меня так бесит? Хороший пилот, исполнительный, умный… Иногда даже слишком.
'…Хэд бы побрал залповые генераторы. Мерис приказал, чтоб освоили. И отписался в привате, что любая имперская комиссия за такую спецтехнику с меня голову срежет.
Генераторы залпового огня запрещены ещё со времён Земли. Но их использовали в войне с хаттами, потому у нас и нашлись относительно свежие образцы — каких-то сто лет. Вот и крутись, капитан Верен. Или генераторы лопнут от старости, или тебя накроет имперская комиссия, или Мерис репу начешет. Свалю-ка я эту тему на Келли….'
Это я ещё до штрафбата писал, вернее, наговаривал, кто ж в полевых условиях руками пишет. Генераторы — это мы, значит, на Прате стояли. Тогда мне было в новинку нарушение хаттской конвенции.
«…Конфедераты казнили восемьдесят заложников, пропустили их через мясоперерабатывающий конвейер соседнего пищевого завода и раздают фарш голодающим. А мы даже объявить не можем, что эти звери творят, потому что среди голодающих конфедератов на Мах-ми полно детей и женщин. Один наш боец тоже пошёл под раздачу. Джоб принёс килограмм фарша, чтобы похоронить…»
Ага, это — тоже до штрафбата.
А это что?..
'…700 пластейров с мясопродуктами, 4 запасных батареи.
С 12.02 по 14.02 на рейде.
20.00 — нарушение дисциплины бойцом резервного десантблока Вассерманом.
15.02. 17.34 — приказ по армаде…'
Вот тут уже точно Келли пишет, значит, меня нет. Капитан Келли ни писать, ни говорить не любит, старается покороче.
Я пробыл три месяца на труповозке, ещё декаду — в тюрьме на Прате, потом недели две на Мах-ми.
Там меня снова зачислили на эмку, уже как Гордона Пайела, ветерана эскгамского конфликта, 93-летнего капитана со многими наградами за преданную службу Империи.
Мерис решил, что этого достаточно, кинул нас на Аннхелл, где всё и завертелось по новой.
О, а вот это уже, пожалуй, это моя первая запись после штрафбата.
Я быстро пробежал глазами половину листа…
«…готовность к параду. Думал, заработаем выговор за неуставные выражения рож, но чаша сия пролетела мимо, плеснув на армейских — у них тоже были неуставные. Зато я чуть не схлопотал ренектор или ди-латор-7. Марку ракеты точно определить не сумел даже Келли, от неё почти ничего не осталось. Зато от новобранца, закрывшего меня своим телом, бойца по фамилии Ратэ, осталось примерно полтора ведра. Отправить на генетическую экспертизу хватило с избытком. Жалко мальчишку — недели не прослужил…»
Да, вот оно — первое покушение на меня.
Потом Мерис якобы выяснил, кто стрелял, отправил меня бродить по Аннхеллу, как приманку.
Я приманился туда, куда он не ожидал. Дошёл до эйнитского храма и решил проверить, что там внутри.
Эйниты мне не обрадовались, но в семью взяли.
А вечером того же дня были: заминированная лестница прямо в здании спецона и агт-патрон на площади Первого колониста, выпущенный в меня почти в упор.
Второе и третье покушение организовал начальник охраны Мериса, по крайней мере так мне сказал сам генерал.
Однако кто устроил мне рандеву с ракетой во время парада на площади Первого колониста я так и не узнал. Мерис замял эту историю.
Зато моей судьбой вдруг начал интересоваться инспектор Джастин.
Можно предположить, что после контакта с эйнитами меня «заметили» не только условные враги, но и условные контактёры. Земляне или хатты, кто их пока поймёт, но заинтересовались и прислали инспектора.
И, в общем-то, вовремя. Потому что моей крови взалкал Душка. Он же генерис фон Айвин.
На сопротивление Душка не рассчитывал. Выбрал подходящий момент, чтобы втиснуть меня под трибунал и публично утилизировать.
Капитанское сообщество утёрлось бы. Какой им был смысл меня защищать? Подобрали, понимаешь, щенка на помойке, поставили капитаном…
Меня спасли авторитет инспектора Джастина и трусость Душки. Ведь мог бы генерис и настоять на своём, капитаны поддержали бы его решение. Но Душка струсил, а я уцелел.
Потом было покушение на Влану, организованное тем же фон Айвином.