Пряди о Боре Законнике
Шрифт:
— Я сказал всё, что хотел, — отвечал ему, а потом стал развязывать тесёмки своей котомки.
Через полминуты, на землю, перед собравшимися обёртышами, упала отрубленная лапа барса. Раэвукас сжал челюсти и вновь посмотрел на мой свежий шрам.
Медвеухие загудели, будто пчёлы в растревоженном улье. Ярый вздёрнул руку кверху, заставляя всех замолкнуть.
— Почему? — хрипло спросил он. — Неужто и наше время вышло?
— Стоячая вода превращается в болото.
Эти слова только рассмешили Ярого.
—
— Я здесь один.
— Один? Ты один? — несколько удивлёно проговорил Ярый. — Но нас тут… много.
— Много, — согласился я. — Правда, мне нужен только ты.
— Это вызов? — в голосе медвеухого зазвучали «колокольчики».
Я молчал, глядя в нервное лицо Раэвукаса. Он резко поднялся, гордо расправил плечи и занял выжидательную позу.
«Да, я пришёл бросить вызов. Тут ты, Ярый, прав», — подумалось мне.
Вновь вспомнилась и Сиверия, и орки, и их священная тропа… В руках только нож… потом схватка с вождём…
Неужто, действительно всё в этом мире повторяется? Хоть и с небольшими нюансами…
Постой, парень, какие такие «нюансы»? Там, в Сиверии, ты помог племени орков вернуться к вере их предков, помог придти к власти сыну убитого вождя… А тут?
Даже смешно сравнивать! Ведь сейчас моя задача абсолютна противоположна! Чем я нынче отличаюсь от северного клана орков, пришедших в центр Сиверии учить уму-разуму своих соплеменников?
Ведь не секрет, что их взгляд на суть вещей, тоже имел собственную разновидность правды. А я тогда заявился со своей. И даже победил… А сейчас богам… судьбе… хрен его знает кому ещё, в общем именно сейчас приходиться поступать с точностью до наоборот.
И где справедливость? Там, в Сиверии, у Вертыша? Или тут, на Мохнатом острове?
Итак, Бор, кидаешь ли ты вызов, или…
— Мне нужен только ты, — повторил я Раэвукасу.
Тот хоть и вздохнул, но расстроенным не выглядел.
— Ну… вот он я, — ладонь обёртыша легла на древко его «драконьего языка». — Не будем затягивать. Согласен?
Нихаз это всё подери! Чувствую себя скверно, как… как… Эта сучья совесть, если бы не она… Интересно, как остальные справляются с ней?
А Вороны уже начали «подкаркивать». Давай, Бор, давай!
Да заткнитесь вы все! Абсолютно все! Сарны, Нихазы… Кто там ещё есть?
Раэвукас неспешно взял свой меч и, страшно скалясь, раскинул руки в стороны. Его соплеменники тут же потянулись к своему оружию.
— Скажи им, — бросил я, — что мы бьёмся один на один.
Ярый хитровато улыбнулся, но всё же что-то прокричал остальным медвеухим.
— Если я тебя одолею, остальные «сыны богов» должны сложить оружие и пойти со мной.
— Сложить оружие? —
— Ты испугался?
Обёртыш сердито рыкнул.
— Это не схватка, — продолжил я, — а суд богов. Победителю даётся право на всё.
— На всё… На нашу землю?
— На всё, значит, на всё. Таковы правила. Принимаешь ли ты их?
Ярый заколебался. Было видно, как его глаза злобно завращались.
— Боишься, что я тебя одолею?
— Одолеешь? — Раэвукас снова рыкнул. — Мы всегда блюли заповеди наших богов, а значит…
— А значит, они решили вас испытать. Ты не хотел затягивать с поединком, а сам болтаешь, как старая ворона.
— Ладно… ладно…
Ярый обернулся к медвеухим и что-то им рассказал. Те тут же оживились и стали переговариваться друг с другом.
— Суд богов, говоришь? — Раэвукас широко расставил ноги и оскалился. — Давай начинать, сын Таара.
Ну, Бор, приступим, — пробормотал я сам себе под нос, занимая позу для атаки. — И будь, что будет!
Не прошло и нескольких мгновений, как число рук Ярого увеличилось вдвое… втрое… вчетверо…
Что за ерунда? — не поверил я собственным глазам. Даже захотел их протереть.
Но тут ещё медвеухий вдруг стал расти, превращаясь в какое-то чудовище из древних легенд: лохматое, с оскалившейся пастью, многорукое, топочущее ногами и размахивающее четырьмя громадными мечами.
— Твою-то мать! — по спине пробежал холодок. — Что происходит?
Я трухнул и оттого стал пятиться назад. Тело и разум вдруг охватили странные приступы слабости и головной боли, ноющей, выползающей из потаённых уголков сознания, подобно змее. Показалось, будто я ко всему прочему оглох: стояла такая нереальная тишина, что подумалось, будто это сон.
Тело Раэвукаса перестало расти. Оно неожиданно «встопорщилось» мелкими-мелкими бугорочками… пупырышками, схожими с чудными сростками кристаллов, обросших жёсткой шерстью. Все пары рук медвеухого сжались в замки, замахиваясь «драконьими языками». Мне стало совершенно ясно, что если Ярый нанесёт удар, то легко разрубит моё тело сверху донизу. И в этом утверждении была такая уверенность, такая сила, что я безвольно опустил руки…
Конец… Твою-то мать, Бор! Это конец!
— Хозяин! — крик был словно издалека. — Защищайся!
Кто это? — не понимал я, силясь перебороть слабость и головную боль.
— Хозяин, очнись!
— Лютая? Ты? — мысли были похожи на камешки, медленно опускающиеся на дно реки. Они появлялись, словно клубы дыма из трубки, но тут же застывали и «падали» книзу.
— Да скорее же! — торопила Лютая.
— Что происходит?
— Он заворожил тебя.
Раэвукас издал мощный рык, от которого затряслась земля под ногами. Я не удержался и рухнул навзничь.