Пряди о Боре Законнике
Шрифт:
Демонстративно вытерев клинки, я встал в позу победителя, ведь, в конце концов, таковым и являлся, даже не смотря на то, что Раэвукас не сразу меня прикончил (а мог, если бы не хорохорился). Ему давался шанс… перелом хода боя был очевиден, и тут…
В общем, в живых остался я, значит, и победа на моей стороне. Вот вам и весь суд богов: порою выигрывает и тот, кто слабее.
Голова всё ещё гудело от могучего удара Раэвукаса. Ухо распухло… возможно, даже, что его хрящики сломались.
Через несколько секунд один из обёртышей выступил
Когда эта показуха закончилась, один из «сынов богов» выступил вперёд и весьма резко что-то сказал. Обёртыш ткнул пальцем в тело Ярого, и уставился на меня своими злобными глазками.
— Хотите его забрать? — спросил я. — Похоронить?
Медвеухие молчали. Тяжело будет без толмача.
— Хорошо, но я заберу его голову, — и тут же продемонстрировал характерный жест.
Обёртыши всё поняли. Но не скажу, что обрадовались… Однако никто не стал кидать вызова. В этот момент я подумал: «Неужто дело сделано? Неужто мне удалось сломить их дух?..»
8
Наконец судно причалило. Та болтанка, что приключилась с нами вчера, вымотала из без того уставшее тело и разум. Сейчас хотелось одного: ступить ногами на землю, добраться до хижины Ватрушек и завалиться там спать.
На Корабельном Столбе действительно стояла уже настоящая зима. Снега навалило, что говорится, выше крыши.
Я спустился по трапу, вдыхая полной грудью свежий морозный воздух. После затхлого трюма, меня аж опьянило.
В порту мало что изменилось. Разве что число ратников увеличилось.
Я закинул на плечи котомку, и неспешно пошёл по дороге к Сккьёрфборх.
Вдруг вспомнилась моя последняя встреча с Питтом ди Дазирэ. Особенно выражение его лица, когда на ажурный стол рухнула голова Раэвукаса. Кувшин с дорогим вином зашатался, но удержался на поверхности, а вот бокалы из аббского стекла дружно разлетелись в стороны. Если бы не подушки, то наверняка побились.
— Ты понял меня буквально, — хмыкнул Питт.
— Я тебя прекрасно понял, — огрызнулся ему в ответ.
Эльф поднялся и стал собирать свои бокалы. Делал он это бережно, даже осторожно, внимательно разглядывая на свету, нет ли где трещин и надколов.
— И как тебе удалось разобраться с Ярым? Как выбрался из лап «сынов богов»? Неужто они тебя вот так просто отпустили? Или…
Тут Питт замер и обернулся:
— Может, ты и их всех убил?
Убил… стыдно вспоминать тот вечер. И горько… До сих пор вижу, как они демонстративно вставали на колени и подставляли головы под мой меч. Фальшион сладостно шептал: «Давай, хозяин! Давай же!»
И я давал… Трудно было с первым обёртышем. Не сразу вышло отрубить ему голову. Когда он трепыхался на снегу, я растеряно попятился. Тут же поймал взгляды медвеухих, красноречиво
Моё лицо по-прежнему носило печать сурового безразличия к словам эльфа. Не дрогнул ни один мускула. Питт перестал скалиться и заявил:
— Я отослал письмо Фродди. В нём весьма восхвалял твою… помощь в наших делах. А за голову Ярого, думаю, Старейшина прикажет тебя на руках носить. Как думаешь?
— Я слышал, что ты приказал вывесить на пиках головы вождей кланов у Черного Котла?
— Да, — закивал эльф. — Это предупреждение всем медвеухим… Пусть сидят в своих пещерах, а сюда не лазят. Кстати, вывесим и башку Ярого. Это надолго остудит пыл обёртышей.
— Надеюсь, что слуги Тенсеса в чистилище зачтут тебе эти подвиги, когда ты попросишься назад, в Сарнаут.
Эльф замер и злобно уставился на меня.
— А тебе? — парировал он.
С минуту мы молчали. Эльф первым стал примирительно улыбаться.
— На войнах добро и зло присутствуют на равных, и при чём с обоих сторон. Нельзя оправдывать одних и хулить других. Признаюсь, что случай на пиру был с моей стороны… не совсем верным с точки зрения законов гостеприимства. Но, согласись, это было действенным методом. Даже твои гибберлинги не возражали… А знаешь почему? Устали. Твоя… честность к врагу уже многих начинает раздражать.
Я молчал. Эльф, так и не дождавшись моей реакции, заговорил на другую тему:
— На днях в южную заимку прибудут мастеровые и лесничие Адмиралтейства, — сообщил он. — Так что, как видишь, наша… твоя работа не прошла даром. Все довольны, — эльф сделал сильное ударение на слове «все». — Присаживайся, мой друг. Отдохни, выпей…
— Если это всё, что ты хотел получить…
— Всё, — оборвал меня Питт. Он загадочно улыбнулся и проговорил следующее: — Если желаешь, отправляйся назад в Сккьёрфборх. Я тебя тут насильно не задерживаю.
Так мы расстались. Честно признаюсь, что был рад убраться с Мохнатого острова. В конце концов, раз тут начались такие перемены, то мне с ними не по пути.
За следующим поворотом дороги я выбрался на Вышний холм. С него хорошо проглядывались южные стены Сккьёрфборха.
Человек, шедший мне на встречу, резко сменил траекторию и подошёл вплотную.
— Вот не думал, что прямо так, нос к носу, столкнусь с вами, — широко заулыбался незнакомец.
Это был довольно высокий человек, одетый в облезлую меховую шубу, под которой была простая неброская ряса.
Церковник, — понял я. — Наверное, его прислали сюда, на Новую Землю, в качестве служителя культа Света. Бернар говорил, что они тут собираются всё менять… Эх-эх-эх! Началось.
— Столкнутся со мной? Мы знакомы? — осторожно спросил я.
Незнакомец продолжал улыбаться. Его борода затрудняла определить возраст. Но в голосе мелькали нотки молодого задора.