Прятки в облаках
Шрифт:
— Да, хорошо, — согласилась она, — я точно напишу это реферат. Просто вручу вам все, что меня мучает, и делайте с этим, что хотите.
— Договорились, — Дымов мимолетно улыбнулся и достал из портфеля зеркало, предусмотрительно положив его задней стороной вверх.
Маша провела пальцем по сложной вязи узоров. Возможно, она ожидала ощутить какую-то силу, или покалывания, или еще что-то — но ничего такого. Оно казалось обычной старинной безделушкой.
— Итак, Мария, есть несколько традиционных методов работы с сильными артефактами, — сказал Дымов. — Вы помните теорию?
—
— Умница, — похвалил он. — Жаль, что все это нам не пригодится. Каждый мастер вкладывает в свой артефакт авторскую защиту от взлома. Каждый профессиональный мастер, я имею в виду. Не то что эти ломастеры Власов и Плугов, которые решили приторговывать шкатулочками правды. Открываешь такую — и честно отвечаешь на любой первый вопрос. Находка для ревнивых супругов, очень на грани действующего законодательства, но эти деятели написали на крышке предупреждение мелкими буковками.
— И почему Сахарова наказали, а Власову и Плугову все сходит с рук?
— Их тоже наказывают, Мария, но иначе. Ваш Сахаров намеренно причинил вред человеку, что существенно отличается от случайных сбоев во время научных экспериментов.
— И что мы будем делать с защитой этого артефакта?
Дымов подмигнул ей, очень довольный собой, а потом достал из верхнего ящика стола несколько книг и переплетенных научных работ:
— К счастью, есть ряд научных исследований артефактов Михайло-основателя, которые запрещены к широкому распространению, но являются собственностью университета. Мне удалось их раздобыть, однако Алла Дмитриевна строжайше запретила их выносить из этого кабинета. Зинаида Рустемовна даже наложила защитные чары, так что не стоит и пытаться.
— Я и не собиралась, — вспыхнула Маша, глубоко оскорбленная тем, что кто-то заподозрил ее в потенциальном нарушении запретов.
— Наше зеркало относится к незарегистрированным артефактам, поэтому конкретно его никто не исследовал.
— Значит, мы будем первыми? — восхитилась она и даже зажмурилась от удовольствия.
Глава 16
Глава 16
— Ну хватит на сегодня, — сказал вдруг Дымов. Маша подняла глаза от чьей-то диссертации и увидела, что за окном уже темнеет. — Ой, — удивилась она.
— И нам еще домашку делать, — вздохнул он, перевернул зеркало и заглянул в него.
Маша ощутила, как у нее челюсть поддается влиянию гравитации: вот его короткие темные волосы удлинились, посветлели, распушились, вот прямой нос подпрыгнул и стал курносым, вот Дымов уменьшился в росте и стал пышнее, водолазка натянулась на роскошной груди, а брюки едва на треснули на широких бедрах.
— Рябова? — позвал он мелодичным голосом. — Вы не могли бы отвернуться, пока я переодеваюсь?
— А вы не могли бы закрывать в такие минуты дверь? — воскликнула она, сконфуженная и потрясенная донельзя. — Я подожду вас в коридоре.
Подхватив свою сумку, Маша выскочила за дверь, прижалась к ней спиной, пытаясь отдышаться. Сердце колотилось так, как будто она только что закончила интенсивную
Мамочки, что это сейчас было? Ей казалось, что она стала невольным свидетелем чего-то очень личного, интимного. А еще, еще — нельзя же вот так, без предупреждения, взять и стереть и без того довольно шаткую границу между двумя персонажами!
Ей так удобно было притворяться, что Лиза отдельно, а Дымов отдельно, — но после таких выкрутасов придется смириться с очевидным. Нет никакой подружки Лизы, а всегда есть только препод Сергей Сергеевич Дымов с дурацким прозвищем Циркуль.
Значило ли это, что Маша слишком шагнула за пределы приличий, шепчась с ним по ночам в кровати, и такое ни за что бы не одобрила свирепая ректорша? Она бы разозлилась, наверное?
Это глупо, сказала себе Маша. Даже если обстоятельства сложились так, что норма вывернулась из самой себя и обернулась странностью, то это только временное явление. Они разберутся с парочкой злоумышленников и снова вернутся на свои места. Она за парту, а он к доске.
Если только злоумышленники не разберутся с Машей раньше. Ну почему Вечному Стражу надо быть таким неуемным, почему бы ему просто не остановиться на самом простом: вот ваш злодей, хватайте его! Почему ему надо копаться в причинах и оставлять Машу в подвешенном состоянии?
Дверь за ее спиной подалась назад, и Маша подалась назад тоже, покачнулась, обрела устойчивость и неохотно обернулась. Ей было неловко смотреть на Лизу.
— Да что ж это такое! — тут же вырвалось у нее. — Вы в зеркало совсем не смотритесь, что ли? Я имею в виду нормальное зеркало, — тут же поправилась она.
Лиза-Дымов хлопнул ресницами.
— Не думаю, что у меня в кабинете есть нормальное зеркало, — с мелодичной хрипотцой, как после долгого молчания, ответила он.
Тяжело вздохнув, Маша попыталась пальцами разгладить его волосы, поправила перекрученные лямки джинсового сарафана поверх теплой водолазки, опустила глаза вниз, разглядывая голые коленки.
— Вам нужны колготки, — сказала она. — На улице сегодня зима, помните?
— Колготки, да, — согласился он, — у меня где-то были.
И он снова нырнул в свой кабинет.
Зиночка, наверное, не устает смеяться над тем, как они все с ума сходят из-за внезапных перепадов погоды. Удивительно, что ректорша позволяет ей такие сумасбродства. Или это какая-то тайная часть учебного процесса, вроде повышения стрессоустойчивости и развития внимательности?
— Ну, теперь я готов? — спросил Лиза-Дымов, появляясь уже со своим безразмерным баулом и в ярким пальтишке.
— Вполне, — одобрила Маша и первой поспешила по коридору к лестнице. Ей еще нужно было забрать свою одежду из студенческого гардероба.
Метель стихла, и на улице было красиво и снежно. Наступающие сумерки раскрасили сугробы в синий.
— А как же ваша социальная жизнь? — спросила Маша, когда они шли к общежитию. — Друзья, родственники, коллеги. Они не удивляются, куда вы пропали?
— Такое со мной бывает, — пожал он плечами. — Время от времени я ухожу со всех радаров, когда погружаюсь в научную деятельность или просто в хандру.