Псайкер. Путь изгоя
Шрифт:
–Вот именно об этом я сейчас и говорю. Пойми, Руксус, здесь, в стенах этой школы я и другие наставники хоть как-то могли уберечь вас от некоторых угроз, но там у вас не будет никакой защиты. Ты будешь обязан поубавить свой пыл.
–Зачем? Не задумывались вы над тем, госпожа, что для нас может быть несколько…более привлекательных вариантов развития событий?
–Например? – не поняла Валерика.
–Милосердная пуля в лоб, скажем. Чтобы не терпеть ужасов войны, презрения солдат и офицеров, которые хоть и проливают свою кровь бок о бок с нами, всё равно нас ненавидят. В такой обстановке расстрел –
Валерика поняла, что он имел ввиду, и лишь покачала головой. Каким сломленным и напуганным он пришёл сюда, и каким несгибаемым, непреклонным уходит!
–Прошу тебя, Руксус, не будь таким эгоистом. Уходишь на войну не ты один. Марианна и Альберт далеко не так сильны и талантливы, как ты. Подумай о них, хотя бы на мгновение.
Взгляд юноши изменился, дикие искорки в нём исчезли. Он даже немного опустил голову.
–Альберт и Марианна. Да, я понимаю, госпожа, и признаю свою вину. Они моя семья, и я сделаю всё, чтобы их защитить.
– Отрадно это слышать, Руксус.
Она встала, приблизилась, и нежно, со всей своей материнской любовью обняла. Руксус, разумеется, не сопротивлялся, но немного насторожился.
–Вы должны злиться на меня за мой слепой эгоизм, разве нет?
–Может и так, мой дорогой Руксус, но я не могу. Меня на самом деле в глубине души восхищает твоя сила духа. Система обучения санкционированных псайкеров ломает любого ученика…по крайней мере, я так считала до встречи с тобой. Иногда я даже ловила себя на мысли, что меня восхищает твоя сила не столько псайкера, сколько как человека. Ты не сломался, остался верен себе и друзьям. Уверена, с тобой они не пропадут.
–После ваших слов я уже не так в этом уверен, – поморщился Руксус. – Порой мне кажется, что моя ненависть к остальному Империуму слишком велика. Я боюсь, как бы она не ослепила меня, не заставила забыть о долге перед друзьями. Они моя семья, госпожа, вы это сами знаете. Брат и сестра, ближе них у меня никого не осталось. Но и того, почему так вышло, я палачам из Империума никогда не прощу. Впрочем, и это вы знаете без моих слов. Извините…
–Всё хорошо, мой мальчик, – она положила ладонь ему на голову; сквозь чёрную перчатку ощущалось приятное тепло, уже почти забытое. – Ты действительно можешь служить примером для остальных, но тебе еще многому предстоит научиться. Верю, что ты достаточно силен, чтобы выжить и приобрести необходимый опыт.
По его взгляду Валерика поняла, что юноша ещё переживает, но не за себя, а за друзей.
–Ты во многом прав, Руксус, и я действительно многое знаю. Например то, что все наставники насчёт тебя говорят об одном и том же.
Он отвёл взгляд.
– Контроль, да. О таком невозможно не думать и сложно забыть.
–Верно, мой мальчик. Что ж, эта школа сделала для тебя всё возможное, и если мы не смогли усилить твой контроль над собственным Даром, значит, ничего не сделаем и за оставшиеся девятнадцать дней. Хочу, чтобы ты знал: мне очень жаль. Я очень не хочу отпускать не до конца подготовленного ученика, но с другой стороны, опять же, мы едва ли что-то сможем сделать. Тебе было необходимо более продвинутое обучение, которого на всей Сионе просто нет.
–Не переживайте так за меня, – немного подбоченился Руксус.
Валерика улыбнулась ещё шире, и от её улыбки на душе у юноши потеплело. За то, чтобы госпожа верховная настоятельница так искренне улыбалась, он был готов пройти десятки битв и сжечь тысячи врагов.
–Ты самый удивительный ученик, которого видела эта школа, мой дорогой. Ну же, обними меня ещё раз. Вот так, не смущайся. В конце концов, скоро настанет момент прощания, и мы уже скорее всего никогда не увидимся. – Непрошеные слезы всё же нашли выход. – У нас, конечно, есть ещё девятнадцать дней, но честно говоря, я чувствую себя так, словно уже потеряла вас.
–Нам очень повезло с вами, – искренне ответил Руксус, желая при этом хоть как-то поддержать её. – И вы и так сделали безумно многое для нас. Кто бы что ни говорил, но у каждого ученика в этой школе есть мать, заботливая и любящая. Спасибо вам за всё, госпожа верховная настоятельница, и простите меня за ту вспышку гнева. Я пронесу благодарность к вам через каждую битву, и клянусь прожить столько, сколько смогу, оберегая при этом Марианну и Альберта, разумеется.
Валерика плакала абсолютно беззвучно.
–Так значит, вот оно, да? – Альберт поёрзал на кровати. – Конечно, мы знали, что нас ждёт, но я как-то всё равно не готов умирать.
Марианна открыло было рот, но промолчала. Сложив стройные ноги перед собой, она сидела на своей постели. Руксус, только-только вошедший, не сразу нашёл слов – настолько подавленными и удивлёнными были его друзья. Альберт прятал испуг за фальшивой улыбкой, а нахмурившаяся Марианна выглядела настолько замкнутой в себе и своих мыслях, что походила на неприступную крепость.
–Мы даже там будем вместе, – произнёс наконец Руксус. Мысленно он порадовался тому, что Горацио с остальными находился на занятиях. Лишние уши им сейчас точно не нужны. – И вместе всё преодолеем.
–Слепой оптимизм не спасёт нас там, – отозвалась Марианна. – Это от простых граждан Империума стараются скрывать правду об ужасах войны, но нас к ней готовились изначально. Кого ты пытаешься обмануть?
–С моей стороны было бы глупо даже подумать об этом, – непринужденно ответил Руксус, присаживаясь рядом с ней. – Однако идти с такой подавленной миной на войну – всё равно что на алтарь жертвоприношений добровольно лечь. Ваш страх съест вас изнутри, если вы не дадите ему бой.
–Тебе легко говорить, – голос девушки казался раздраженным, но Руксус слышал в нём отчаяние.
Он пожал плечами.
–Дело ваше. Мы все уже взрослые, самостоятельные, неглупые… Не мне вас за ручку вести. Просто знайте, что такой подход вам не помощник.
Альберт с болью во взгляде смотрел на них.
–Вы…оба по-своему правы. Наставники учили нас, что страх действует лучше любого яда, и что псайкер, слепо боящийся тварей извне никогда не победит их. Но тебе и правда так легко говорить об этом, Руксус…Тем более, что ты видел наступление этого дня, но нам не сказал.