Псайкер. Путь изгоя
Шрифт:
– Это на них похоже. Подними одежду. Вот так.
Руксус поднёс руку к страшному рубцу, оставшемуся после попадания осколка. Вырвавшаяся тускло-зеленая энергия заструились внутрь красной линии, словно живя своей жизнью. Через несколько секунд оттуда вылез и сам металл, будто вытянутый незримыми щипцами. Еще через десяток секунд от рубца не осталось и следа. Симон пошевелил ногой, нерешительно наступил в снег. Боли как не бывало.
– До сих пор не привыкну к твоей этой биомантии, Руксус. К тому, что она так могущественна…
–Она не всесильна. Не стоит ожидать от неё невозможного. Сегодня, например, она помогла и мне, но спас меня,
Чем ближе становилось поле бойни, тем больше безмолвие, царившие над ним, казалось Руксусу огромным жутким зверем. Именно тишина, а не рокот битвы или пронизывающий ночной ветер пробирали его до костей. Там, впереди, не было никаких огней, никаких костров, – только яркая луна, часто скрывающаяся за тучами, развеивала тихий мрак этого проклятого места. Вскоре стали угадываться очертания подбитой техники, огромных воронок, до сих пор не засыпанных снегом, километры колючей проволоки, местами разорванной в клочья, и траншеи, усеянные тысячами тел. Альберт и Симон мысленно поблагодарили Бога-Императора за то, что на Сераписе почти круглый год царила зима, иначе представить трупный смрад от такого количества павших было невозможно.
Снег продолжал безмолвно идти, аккуратно, почти нежно устилая всё вокруг. Он ложился на уничтоженные машины войны, придавая им задумчивый вид, будто они всего лишь уснули. Он падал на лица убитых, словно хотел утешить их, подарить хоть какой-то покой.
К удивлению псайкеров, впереди все же показалось несколько тусклых фонарей. Отчего-то юноши не напряглись, будто знали, что это не предатели. Услышав их приближение, один из источников света вышел из траншеи им навстречу. В свете фонаря показалось лицо знакомой Руксусу и Альберту девушки-медика. Разглядев их униформу, она потянулась к лазкарабину на спине.
– Мы не сбегаем, – поднял руки Альберт. – Иначе мы бы пытались идти тише, и вообще выбрали другой маршрут, не такой очевидный. Лучше убери оружие. Мы не хотим причинять тебе вреда.
– А ты уже собирался, да, колдун? – Кира остановила руку, но не убрала. – Что вы здесь делаете, раз не дезертируете? Мародёрствуете?
Она храбра до безрассудства, подумал Руксус с некоторым уважением. Она видела, на что способны во время боя, однако все же видя нас троих, ничуть не боится. Похоже, хоть в чем-то гвардейцам повезло.
– Погибла одна из нас, – ответил Альберт, – мы хотим найти её, и воздать последние почести. Если хочешь помочь, то будем только рады, нет – хотя бы не мешай.
Кира смерила их максимально недоверчивым взглядом, однако в кои-то веки он почему не вызвал у Руксуса раздражения. Это заставило его в очередной раз задуматься. Девушка оглянулась, где-то рядом тихо суетились другие медики, однако руку она все же опустила.
– Я отношу в лазарет всех, кого нахожу, – словно через силу ответила Кира. – Но ваших, колдуны, ещё не видела. Никого. Не среди мертвых, ни живых. Можете походить здесь, только аккуратнее. У нас здесь небольшая охрана из добровольцев, но защищают они только нас. Хотя, если уж быть честной, не уверена, что в случае серьёзного нападения они хоть что-то успеют сделать. Так же не стоит забывать о снайперах, ловушках…
– Спасибо, – искренне поблагодарил Руксус, – для нас это действительно важно. Знаю, ты мне не поверишь, но мы даже помогли бы вам, но у нас всего два часа. Командование не хочет, чтобы мы уходили далеко.
– Оно в
– У этих бедолаг ещё есть шанс, – сказал Альберт.
– Как по мне, брат, на таких, как она, и держится Империум. Давайте разделимся, так поиски пойдут быстрее. Только не забудьте советов этой девушки, ступайте аккуратно. Тут, на нейтральной земле многого можно ожидать.
Руксус действительно был готов ко многому, включая внезапное нападение врага, но увидеть в снежной мгле величественный силуэт Астартес оказалось выше его ожиданий.
–Что-нибудь ещё, милорд?
– Нет, на этом всё. Я постараюсь отдохнуть, но помните: в критической ситуации не бойтесь будить меня, ясно? Вольно.
Джейк Оттон закрыл за собой двери, ведущие в его личные покои, отведенные ему в столице. Три помещения, спальня, ванная и личный кабинет не впечатляли роскошью, но сейчас ему большего и не нужно. В военное время, особенно когда мир находился на грани уничтожения, запрашивать большего было бы глупо.
Оттон прошёл внутрь, осмотрелся. Личные вещи его уже принесли, аккуратно разложили, как могли. Идеальная чистота, кругом золото, бархат, картины и гобелены. На пышной ало-белой кровати уместилось бы ещё трое людей такого же телосложения, как у него. Над ней висела величественная картина с изображением десятка святых. Ночной мрак частично разгоняли свечи, создающие довольно религиозную атмосферу.
Вот только у Оттона не было ни сил, ни желания молится.
С трудом поддерживая связь с реальностью, он разделся до нижнего белья, спешно принял душ, умыл уставшее лицо, после чего сел за огромный позолоченный стол, который был, пожалуй, даже вычурно велик. За ним легко можно проводить собрания на двадцать-тридцать человек.
За огромными витражными окнами медленно падал снег. Сначала могло возникнуть ложное впечатление, что столица спала тревожным сном, но нет. Дыхание войны чувствовалось даже сейчас: в изредка пролетающих самолётах, реве работающей техники, едва слышимому копошению людей, готовящихся к приближению врага. Оттон все же вознес короткую молитву Владыке, чтобы этого не произошло, хоть и знал, что тщетно. Они не удержать предателей на рубежах Атоллы. Совсем скоро её наводнят нечестивые орды, с которыми придётся сражаться и лично ему самому.
Мыслями генерал ненадолго вернулся к прошедшим и предстоящим битвам. Разум его уже протестовал, однако Джейк игнорировал все его мольбы. В конце концов, от этого зависела его жизнь тоже. Перед ним лежал инфопланшет с данными. Ещё раз пройдясь по нему глазами, генерал вернул его обратно. Сил воспринимать потоки информации больше не было, однако одна графа все же привлекла его внимание. Многие, если не все отмечали полезность мальчишки-псайкера на поле боя – того самого, что владел огненными нечестивыми силами, и от которого Оттон решил избавиться после этой военной кампании. Ему было плевать на успехи этого зеленого юнца, – он всё равно уже не жилец. Погубят ли его пули и снаряды предателей, либо же это сделает официальный приговор после этой бойни, но нового рассвета Сераписа колдун уже не увидит, в этом генерал Оттон не сомневался.