Псайкер. Путь изгоя
Шрифт:
Мысленно выбросив мальчишку из головы, словно соринку из чашки, он выпил немного дорогого, качественного вина, скромно поужинал и лёг спать. Следовало отдохнуть, хоть немного… его мимолётному покою пришел конец уже через четыре с половиной часа, когда посыльный настойчиво потряс его за плечо.
– Что…что такое? – с силой возвращая себя в реальность, пробормотал Оттон. – Враг все же напал?
– Пока ещё нет, сир. Срочные новости. Генерал Торкве собирает военный совет и намерен объявить об решительной контратаке.
–Контр…что?!
Лукулла
–Мама, мама, вот ты где! Мы так соскучились!
Илия и Марон обступили её, нежно, но в то же время жадно обняли с двух сторон. Илия даже прижалась лбом к её щеке.
– Дети мои…я тоже по вам соскучилась.
– Они у вас довольно старательные, хоть и не всегда послушные, – тихо произнесла приблизившаяся женщина. Лукулла заметила, что она и двигалась почти бесшумно, словно призрак.
– Так вы приглядывали за ними в моё отсутствие?
Старушка кивнула.
– Благодарю вас. Надеюсь, они не доставили вам сильных хлопот.
– Тётя Маэри хорошая! – вставил Марон. – Она показала нам храм, научила нас…- мальчик нахмурил лоб. – Ремонтировать, вот! А потом накормила.
– У Марона сначала не получалось, но под конец он начал делать успехи, мама, – спокойно поведала Илия. – Тебе бы, наверное, понравилось. Мы красили одну из дальних стен, вместе с двумя послушниками.
– Это благое дело. Я горжусь вами. Ещё раз спасибо, уважаемая Маэри. Я так увлеклась своими делами, что…
– Ничего страшного, – тепло улыбнулась пожилая женщина, – все мы, беженцы, одна семья, и делаем общее дело. В столь тёмный час необходимо держаться друг друга.
– Вы правы.
Позднее, укладывая детей спать и с любовью целуя их в лоб, Лукулла остро ощутила, насколько же она в равной степени и счастлива, и устала. Сегодняшний день вышел довольно насыщенным, полным тревог и забот. Белая Гавань пала, бои идут уже возле Атоллы, а от Марка никаких вестей… Она вновь вознесла мысленную молитву Богу-Императору на то, чтобы её муж остался жив. Пусть ранен, пусть искалечен, но она любит его, и примет любым, лишь бы он был жив.
За окном давно сгустились сумерки, горы, как и монастырь, как казалось, погрузились в тревожный сон. Порывистый ветер гулял между скал и деревьев, волнуя слух, покалывая душу. Что-то было не так во всём этом иллюзорном спокойствии, и Лукулла знала, что именно, но была охотно готова поверить в этот обман, ибо больше у них ничего осталось. Немного подумав, она решила не идти в свою келью, а остаться вместе с детьми. Марон заёрзал во сне, почувствовав чьи-то чужие движения рядом с собой, но успокоился, когда тёплая материнская рука легла ему на щёку:
– Тихо, сынок, всё хорошо. Мама здесь, и папа тоже скоро придёт, можешь быть уверен. Пусть ничто не потревожит твой сон.
Лукулла легла по левую сторону, почти на самом краю, крепко прижав к себе детей
Как долго продолжался его сон? Подсознательно он понимал, что едва ли когда-либо узнает ответ, но по большому счёту это и не имело значения. Его отбирали и тренировали долгие годы не для того, чтобы он задавал вопросы.
В мозг снова хлынул поток информации. Фигуры, лица, изредка даже имена, вооружение. Все это вошло в его сознание с необычайной легкостью, хотя он знал, что когда всё начнётся, значение будет иметь лишь смерть, и то, с какой скоростью она пришла.
Мышцы напряглись, внутрь потекли благословенные растворы. Финальный этап, скоро он забудет обо всём, кроме миссии, а вокруг него останутся лишь горы трупов. Всё до боли привычно, и происходит так, как и должно быть. «Именем моего Храма» возникла в голове мысль, словно чужая, однако он буквально кожей ощущал её правильность и даже святость. Поток информации завершен, стимуляторы введены. Прежде чем крышка его капсулы открылась, он услышал властный женский голос:
– Убивай, Зета-11. Это твой священный долг. Никаких выживших. Даруй предателям последнюю милость Императора.
– Слушаюсь, госпожа, – почти нечеловеческим, хриплым голосом ответил эверсор, прежде чем кровавый туман полностью охватил его.
Капсула, выпущенная с крохотного дрейфующего корабля для всех осталась незамеченной; никто не видел ни её полета, ни её приземления. Бесшумной, незримой тенью ассасин скользил от укрытия к укрытию, не оставляя за собой никаких следов. Несколько раз отступники находились в опасной близости к своей смерти, но им повезло: не они были целью убийцы. Их час ещё настанет.
Эверсор едва сдерживался, стимуляторы упрямо брали своё, и спасали лишь выучка и опыт. Он служил не одно десятилетие, и прекрасно знал, что до места прибытия с одержимостью необходимо бороться, сколь невозможным это не казалось.
Наконец впереди показался командный пункт: черное бетонное здание со снежной шапкой, окруженное охраной и патрулями по периметру. Несмотря на глубокую ночь, с восточной части территории несколько рабов выгружали какие-то припасы. Шесть потенциальных целей, четыре транспорта. Про них в брифинге миссии было ни слова, но приказ госпожи был чётким: никаких выживших. Приговор, выведенный кровавой, безжалостной рукою, который ему предстояло привести в исполнение.
Именем моего Храма. Владыка, я не подведу тебя.
Первые двое даже не успели увидеть и тем более понять, что их убило. Два молниеносных движения – и на свежий снег обильно брызнула ещё горячая кровь. Третий только вскинул автоган, прежде чем клинок ассасина рассек горло и ему тоже. Всё заняло не более трёх секунд. Тела упали, став лишь первыми жертвами на кровавом пути эверсора. Никаких выживших. Никаких выживших, никаких выживших, стучало в его голове громче церковных колоколов.