Психея
Шрифт:
— Умри, — шепчет с безумным желанием. — Умри!
— Питерс… — кашляет, запрокидывая голову, и дергается под ним, ногами колотя пол. — Стой… — хрипло вдыхает кислород, чувствуя, как уходит. Медленно её глаза закатываются.
— Сдохни же! — Мужчина вновь начинает рыдать в голос. — Давай! Быстрее! — он так же внезапно убирает свои руки, и Ронни громко кашляет, всасывая воздух, пока у неё есть возможность. — Почему ты не можешь просто умереть?! — он не способен убить человека. — Т-ты… — вдруг ему в голову приходит «гениальная» идея. Он моргает, вынимая дрожащими руками из кармана складной ножик, и Добрев хмурит брови, со страхом смотря на сверкающее
— Что ты… — шепчет, и Питерсон перебивает:
— Убей себя сама, — вручает в свободную руку оружие, и окоченелые пальцы отказываются сжимать острый предмет. — Давай, — мужчина шепчет, облизывая губы. — Давай, — заставляет её сжать нож и направляет её руку с оружием к горлу. — Хочешь, шею порезать? — шепчет дрожащим голосом. — Или… — теперь подносит к прикованной руке. — Запястье? Давай, запястье? — умоляет, смотря ей в глаза. — Давай? — просит нежно. Безумно нежно, и гладит девушку по ледяной щеке. — Давай, — заставляет её нажать острием на кожу запястья, и Ронни пищит от страха, что вновь сбивает настрой Питерсона:
— Блять, просто УБЕЙ СЕБЯ, УБЕЙ, УБЕЙ! — он кулаком бьет по батарее, и Добрев начинает тихо плакать, не вынося этого безумия. Она хнычет, уже не в силах умолять его прекратить. Шмыгает носом, пряча лицо под свободной ладонью. Нож остается в руке мужчины, который кричит на неё. Просто кричит на девушку. Вопит, как псих, после вскакивает, ударив по её плечу ногой. Ронни защищает голову рукой, сжав веки и губы. Молчит, дрожа. Слушает, как мужчина вновь начинает бродить по комнате, нашептывая: «Не впускай, не впускай…»
Добрев отчаянно стонет от боли в груди. Хнычет, жалко шмыгая носом, и кое-как поднимает голову, взглянув в окно. В голове столько вопросов, но ужас мешает сосредоточиться и подумать, как решить проблему, как выбраться.
Питерсон вновь кричит в потолок, запрокинув голову, и готовится рвануть к Ронни с ножом, отчего та сворачивается клубочком, прикрывая голову, но все обрывает грохот. Мужчина оборачивается, застывает на месте, прислушиваясь. Добрев сидит, чувствуя, как её сердце начинает биться с новой силой.
Надежда.
Она поднимает голову, взглянув в сторону дверного проема. Ничего не слышит. Быть может, это ветер? Питерсон наклоняется, подобрав пистолет, и медленно выходит в коридор, оглядываясь. Девушка ерзает на полу, заставляя себя присесть, и свободной рукой касается подоконника. Вслушивается, пытаясь различить ещё какие-нибудь звуки, кроме воя ветра. И она слышит. Слышит рев мотора и в ту же секунду ощущает, как кончики её пальцев начинают покалывать. Словно к ней возвращается жизнь. Кровь закипает в венах. Добрев начинает активно дышать, чтобы не потерять сознание от переохлаждения. Садится обратно, не может разогнуть ноги. Они словно деревянные. Смотрит в сторону дверной арки.
Что там происходит?
А происходит странное. Питерсон замирает на балкончике второго этажа, смотрит вниз с какой-то грустью, ведь его с родной для души тревогой встречает взгляд Карин. Девушка держит оружие, опуская руки, и моргает, вдыхая пыль:
— Эй… — шепчет. Позади неё стоит Коди. Он не станет жалеть Питерсона, ведь никогда не был расположен к человеку, который проводил с Карин больше, чем двадцать четыре на семь. Ревность? Именно. Глупость? Для него нет. Если Питерсон будет угрожать, то Кристиан застрелит его. И плевать, что о нем подумает Карин.
— Привет, — девушка медленно наклоняется, проглатывая волнение, и кладет оружие на пол, ладонью приказав Коди
— Опусти ствол, кусок… — Хочет закончить Коди, но Карин перебивает:
— Смотри на меня, Питерсон, мы справимся, хорошо? — подходит ближе, подняв ладони. — Всё будет в порядке, — её взгляд быстро метнулся за спину мужчины и замер от ужаса. Она приказала ребятам сидеть в машине, но всё-таки стоило приковать их наручниками. Дилан выходит из комнаты, что находится в левом крыле дома, и сжимает кулаки, не двигаясь. Они решили проникнуть в дом через балкон?
— Послушай, — Карин не теряет самообладание. — Пожалуйста, Питерсон, — глубоко дышит, подходя ближе, и касается еле дрожащей рукой холодного металла, слегка надавливая, чтобы заставить мужчину опустить пистолет. — Мы сможем, слышишь?
Напарник качает головой, простонав:
— Я слышу её…
— Я знаю, — Карин ладонями касается его груди, чувствуя, как быстро бьется его сердце. — Я знаю, — повторяет. Коди следит за всем этим снизу, нервно кусая губы, и сдерживается, чтобы не прострелить мужчине голову. Девушка сглатывает, ещё раз кинув взгляд в сторону брата, который медленно ступает по паркету, заглядывая то в одну комнату, то в другую. Он ищет.
Сердце в груди пропускает удар и у Кристиана, и у Карин, ведь девушка слишком долго смотрит. Слишком. Питерсон видит это, поэтому хочет оглянуться назад, и в панике Карин делает то, что совершенно не свойственно ей. Она хватает мужчину за лицо, грубо развернув голову обратно, и своим носом касается его щеки, приподнявшись на носки. Питерсон замирает. Кристиан замирает. Они оба. Коди с каким-то огорчением опускает руки, хотя не видит, что Карин просто дышит ему в губы, не в силах сделать больше.
Но это не помогает. Питерсон резко хватает её за плечи, отдернув от себя, и оглядывается, встретившись взглядом с Диланом, который застывает на месте. В глазах мужчины блестит ярость. Предательство. Злость. Все смешивается в одно. Питерсон резко вытягивает перед собой руки, направив оружие на О’Брайена, и тот отступает назад. Карин грубо бьет мужчине по рукам, и не успевает созреть для следующего удара, поэтому не блокирует удар Питерсона в живот. Коди поднимает оружие, дернувшись с места, и прицеливается, но времени слишком мало. Питерсон не может выстрелить в своего напарника, но он с холодным спокойствием толкает девушку в сторону поручней, которые из-за старости конструкции разваливаются. Дерево трещит — и Карин падает со второго этажа спиной вниз, в последний момент не успевает ухватиться за перила. Кристиан кидается вперед, чудом успевая предостеречь девушку от сильного падения. Он подхватывает её под плечи, рухнув на колени, но первым делом защищает голову Карин, не давая той удариться об пол. О’Брайен-старшая даже не пискнула. Она лишь сжала зубы, задержав дыхание, и с болью на лице морщится, схватившись за обе ноги, ведь приземлилась стопами вниз. Коди встревожено поднимает голову, подняв пистолет, и стреляет, надеясь ранить кинувшегося обратно в сторону правого крыла дома Питерсона.