Психея
Шрифт:
Разговор.
Точно. Он хотел о чем-то поговорить со мной. Будет ли правильно спросить его? Если честно, мне не хочется. Спрошу чуть позже, завтра. А пока буду наслаждаться атмосферой обыденности, которой мне так не хватало.
— Ты держишь его не той стороной, — О’Брайен демонстрирует мне правильное держание и позу, в которую нужно встать, чтобы было удобнее попасть по шару. — У тебя с геометрией как дела?
— Отношения натянутые, — признаюсь, и парень сжимает губы, качнув головой:
— Значит, эта игра не для тебя.
— Так, — я пытаюсь повторить всё за Диланом, немного наклоняюсь вперед, чувствуя боль в плече, по которому Питерсон пару раз ударил ногой, но не показываю эмоций, продолжая слабо улыбаться. Беру кий
— Так?
О’Брайен секунд десять молчит, изучая взглядом мое неуклюжее положение, и смеется, не сдержавшись. Я глубоко вздыхаю, выпрямляясь, и ворчу на него, топнув ногой:
— Как хочешь. Я просто предложила сыграть с тобой, — уже бросаю кий на стол, собираясь уходить обратно к дивану, а лучше вовсе покинуть подвал, чтобы сгореть от стыда в ванной комнате, но парень, продолжая жалкие попытки убрать с лица улыбку, качает головой, встав передо мной:
— Ладно-ладно, — давай, — тянется через меня за тонкой палкой.
— Сначала прекрати смеяться, — ругаюсь, но выходит фальшивое ворчание, и Дилан довольно резко меняется в лице, принимая одно из самых серьезных выражений, которое мне только приходилось видеть:
— Когда я смеялся? — вполне сурово спрашивает, сводя брови к переносице, и теперь не выдерживаю я, начиная прикрывать ладонями лицо, ведь не считаю, что выгляжу привлекательно, когда хохочу во весь рот. Смотрю на парня, который довольно усмехается краем губ, свободной рукой он надавливает мне на спину:
— Немного наклонись вперед, — я растерянно морщусь, когда понимаю, что стоять Дилан будет позади меня. И не просто стоять. Парень так же нагибается вперед, заставляя меня взять кий, а сам берет меня за ладони, направляя:
— Для начала хорошенько прицелься, стоит, конечно, разбираться в геометрии, чтобы рассчитать траекторию, — его голос звучит у меня над ухом, по этой причине мне тяжело собраться и внимательно слушать. Вместо этого я хихикаю, не вытерпев подобную пытку, чем, конечно, вызываю смятение у Дилана, который поворачивает голову, взглянув мне в глаза:
— В чем дело? Сама просила быть серьезнее.
— Да-да, — качаю головой, продолжая улыбаться. — Просто, это такая типичная сцена для какого-нибудь фильма о подростках.
О’Брайен выпрямляется, заинтересованно взглянув на меня:
— И что за сцена?
— Парень объясняет что-то девушке или наоборот, после чего они начинают заниматься разными непристойностями, — отвечаю, пытаясь прицелиться, но шарик не попадает в лузу, так что расстроено выдыхаю, приняв нормальное положение.
— Какие же ты фильмы смотришь? — Дилан фыркает, взяв свой кий. Улыбаюсь, наблюдая за тем, как он бьет по моему шару, с одного удара загнав его туда, куда хотелось мне, так что закатываю глаза, шепча:
— Показуха.
— Мне объяснять правила, или ты сдаешься? — Дилан явно довольствуется моим положением «ученика», но я качаю головой, хмыкая:
— Ты ведь знаешь, что я — заноза в твоей заднице? — щурю веки, уточняя, и парень улыбается, тяжело вздыхая:
— Поверь, знаю, — начинает объяснять мне правила, смотрит то на стол, то на меня, иногда наклоняясь, чтобы указать пальцем на отдельные предметы. Черный шар ему вовсе приходится демонстрировать перед моим лицом, чтобы я точно запомнила его значимость, вот только я не слушаю… Нет, пытаюсь, правда, выходит неладно. Постоянно отвлекаюсь, следя то за движением его губ, то за тем, как он морщит лоб, ловя меня на полном отсутствии, после чего извиняюсь, вновь делая вид, что пытаюсь вникнуть. Пустая трата времени. И я это понимаю, чувствуя, как не могу оторвать взгляд от его губ. В этот момент парень спокойно смотрит на бильярдный стол, его голова повернута в сторону от меня, но это не мешает мне концентрировать все внимание не на том, на чем нужно. Дилан выглядит очень собранным, когда рассказывает о том, что ему нравится, поэтому вряд ли
О’Брайен поворачивает голову в мою сторону, говоря что-то о белом шаре, о радиусе, об ударе, черт возьми, неважно, ведь я обеими руками сжимаю этот гребаный кий, поддавшись вперед, и быстро целую парня в губы. Чмокаю как-то по-детски, тут же сделав шаг назад. Дилан замолкает. Нервно вертит кий пальцами, смотрит на меня, и мне охота отвести глаза, опустить их, так как смущение терпеть нет сил. Оно разгорается в груди, вызывает покалывание в кончиках пальцев, приятную щекотку внизу живота. Во мне пробуждается все то, чего я так давно не ощущала. И, от нахлынувших разом ощущений, у меня подкашиваются ноги. Это было очень короткое касание губ, так почему мои внутренности начинают поспешно сгорать?
Моргаю, нервно опуская голову, и собираюсь положить кий на стол, правда рука заметно дрожит от паники, что возрастает с каждой прошедшей секундой тишины. Кажется, я сделала лишнее. Черт возьми. Мы ведь только разрушили барьеры…
Дилан делает большой шаг ко мне, неаккуратно положив кий на край стола, который падает на пол, привлекая мое внимание, так что невольно хватаю парня за запястья, сжимая пальцами, когда он встает напротив, касаясь моей груди своей, и наклоняет голову, ладонями обхватив мою шею. Делаю рваный вдох, не успев выдохнуть до того, как Дилан целует меня, тут же углубив поцелуй. Морщусь, явно отвыкнув от того, как мое сердце начинает безумно скакать, раздирая себя изнутри. Я уже забыла, какого это — целовать Дилана О’Брайена. Нет, неверно. Какого это, когда он целует тебя. Парень делает это так старательно, словно сам боится все испортить. Волнуется? Своими руками сначала касаюсь его плеч, стискивая ткань кофты, после поднимаю ладони выше, так же прижав пальцы к его щекам. Надавливаю, заставляя Дилана немного наклонить голову набок, а сама поворачиваю лицо в другую сторону, слегка покачнувшись на слабых ногах. Парень опускает руки, немного надавив ладонями на мою спину, после чего вовсе сжимает меня, обнимая. Одной рукой касается моего затылка, пальцами проникает в мои волосы, тяжело выдохнув через нос. Дышать. Я вовсе забываю, что это значит. Необходимость кислорода понижается. Готова задохнуться, лишь бы не прекращать это.
И в следующую секунду разгорается что-то иное между нами. «Что-то», отчего мое тело начинает гореть в два раза сильнее. Касаюсь ладонями груди парня, который не прекращает мять мои губы, заставляя встать спиной к столу, от удара копчиком об который все шары начали двигаться по зеленой поверхности. Держусь за его плечи, позволяя приподнять себя и усадить на край. Если бы я была в здравом рассудке, то побоялась бы, что стол провалится подо мной, но сейчас меня это мало интересует. Кажется, мы с Диланом целуемся уже довольно долго, отчего моя шея начинает болеть. Парень вряд ли думает прекратить в ближайшие минуты. Одна его рука придерживает меня за шею, другая, скользит по бедру вниз, и я сгибаю ногу, коснувшись его талии коленкой, а пальцами сжимаю ткань футболки, от которой пахнет сигаретами, немного поднимаю её, коснувшись ладонями теплого плоского живота О’Брайена, который глубоко вздыхает, опираясь руками на стол по обе стороны от меня. Перестает меня целовать, всего на миллиметр отодвинув свое лицо от моего. Быстро дышит, как и я, пока рассматривает мои губы. Моргает, не отважится поднять на меня глаза, поэтому это мне приходится немного наклонить голову, чтобы взглянуть на него. Парень сжимает губы, громко дышит через нос, надавливая им на мою щеку. С мучительным желанием смотрит на мои губы, вновь поддавшись вперед. Целует. Словно ему этого не хватало. Ладонями беру его за лицо, направляя, и Дилан не сопротивляется, вновь обняв меня руками. Пальцы запускаю ему в волосы, вороша, и шире открываю рот, когда он сильно давит на мои губы своими. Такое чувство, что ему мало. Недостаточно. Требуется больше. Сильнее.