Психология свободы: теория и практика ...

Кузьмина Елена Ивановна

В выборе со жребием, как предполагает Л. С. Выготский, есть две особенности. С одной стороны, этот выбор не свободен, так как детерминирован:

…

«…ребенок выполнил поступок не потому, что хотел его выполнить… предпочел его другому, но исключительно потому, что кость выпала черной стороной. Ребенок выполнил поступок как реакцию на стимул, как ответное действие на инструкцию, за секунду перед тем он не мог бы сказать, какой из двух поступков он совершит». [45, т. 3, 277].

С другой стороны – этот выбор свободный, так как игральной кости

…

«…ребенок сам заранее придал… силу мотива… связал один поступок с белой, а другой с черной стороной кости. Он сделал так исключительно для того, чтобы

определить свой выбор через эти стимулы. Таким образом, перед нами максимально свободный, совершенно произвольный поступок. Диалектическое противоречие, заключающееся в свободе воли, выступает здесь в экспериментально расчлененном и доступном для анализа виде» [45, т. 3, 277].

«Свобода воли, – делает вывод Л. С. Выготский, – не есть свобода от мотивов, она заключается в том, что ребенок сознает ситуацию, необходимость выбора, определяемого мотивом и, как говорится в философском определении, в данном случае его свобода есть познанная необходимость. Ребенок овладевает своей реакцией выбора, но не так, что отменяет законы, управляющие ею, а так, что господствует над ней по правилу Ф. Бекона, т. е. подчиняясь законам» [45, т. 3, 277].

Важной проблемой в вопросе об определении детерминант свободы выбора является разделение (или единство) его ситуационных и личностных факторов. Классические теоретические и экспериментальные работы по определению детерминант выбора строились на разделении их на ситуационные и личностные. В последнее время ориентация ситуационалистов на исследование только ситуационных факторов и выделение их в качестве ведущих детерминант выбора подвергается критике и все большую популярность и признание получает идея изучения ситуационных и личностных детерминант выбора в их единстве. Дж. Истербрук в качестве ситуационных детерминант выбора отмечает голод, тревогу, в качестве личностных – умственные споcобности, фантазию, риск и другие, усматривая между ними связь (например, между тревогой и социальными требованиями, тревогой в ситуации и тревожностью как чертой характера).

В модели инструментальности (V. Vroom, 1964) выбор альтернативы определяется вероятностью и валентностью исхода (последствиями осуществления действия). Чем выше результат, тем сильнее мотивация. Субъект предсказывает результаты выбора, вычисляет вероятности исходов. Но его аналитическая работа, очевидно, выступает не только личной детерминантой выбора, но и ситуационной, так как связана с ситуацией – ценность и последствия исхода имеют социальную природу.

Выбор в категориях моральной дилеммы (между добром и злом), подразумевающий единство социального и личного в детерминации выбора, рассматривается и в работах Э. Фромма.

Смысловой аспект выбора, воплощающий единство ситуационных и личностных факторов выбора, представлен в трудах психологов экзистенциального направления. Его содержание раскрывается в положении о том, что человек свободен, когда осуществляет сознательный выбор альтернатив, соизмеряя их со смыслом. Так, А. Лэнгле, последователь идей В. Франкла, автор теории персональной экзистенциальной теории личности, сущность свободы усматривает в поиске оснований, благодаря которым становится возможным принятие правильного решения. Человек определяет субъективную значимость информации, сопоставляет различные обстоятельства с учетом их ценности. Первоначально отрицательная по своему содержанию свобода «от» трансформируется «в полноту бытия для». В итоге негативный аспект заменяется позитивным – «свобода наполняется смыслом», а смысл свободы, с точки зрения А. Лэнгле, – это ответственность.

Ценной для понимания сущности свободы выбора является модель свободы, предложенная В. Лефевром. Согласно его представлению, после акта осознания субъект оказывается способным назначать для выбора позитивного полюса любую вероятность, т. е. приобретает способность к свободному выбору.

Ведущим выступает положение о том, что люди способны оперировать категориями «добро» и «зло», причем, они рефлексируют на давление мира при выборе позитивного или негативного полюса, а также на свою собственную готовность осуществить выбор. Функция готовности субъекта ( X 1) описывает поведение субъекта, осуществляющего выбор из двух альтернатив, одна из которых олицетворяет для него «добро» (позитивный полюс выбора), а другая – «зло» (негативный полюс выбора) и определяется тремя факторами – интенсивностью давления, с которым мир склоняет субъекта выбрать позитивный полюс ( x 1), представлением субъекта о давлении мира в сторону позитивного полюса ( x 2) и желания (интенции) субъекта ( x 3). Таким образом, выбирающему субъекту соответствует следующее математическое выражение:

X 1= f ( x 1, x 2, x 3),

где x 1, x 2, x 3, X [0, 1]; 0 – негативный полюс выбора, 1 – позитивный полюс выбора.

В результате математических преобразований с данной формулой В. Лефевр делает вывод, что свободному субъекту соответствует тождество f (0, 0, x 3) = x 3. То есть, если мир диктует выбор негативного полюса ( x 1 = 0) и субъект знает об этом ( x 2 = 0), то любая интенция субъекта превращается в готовность совершить выбор. Свободный субъект несет ответственность за свой выбор. В случае морального выбора, имея позитивную интенцию, свободный субъект всегда выбирает позитивный полюс, т. е. выбирает добро. Человек свободен, если позитивный полюс, который он выбирает, не имеет положительной полезности, т. е. определяется не утилитарным значением альтернатив (например, их ценой, принятой в обществе), а деонтологическим аспектом – семантикой языка, социальными нормами, индивидуальными особенностями субъекта [99].

Автономный человек самостоятельно организует шкалу оценивания альтернатив выбора, определяет ключевую детерминанту, полюса и индексы веры (значения полезности) различных альтернатив:

…

«он… способен сам “назначать” вероятности, с которыми намерен выбирать альтернативы» [101, 117], не связывает позитивный полюс с какой-либо позитивной полезностью; субъект может быть свободен не только при выборе полюсов, но и при выборе программы своих будущих выборов полюсов. Когда субъект выделяет одну из программ – совершает интенциональный метавыбор, то он свободен. Число фиксаций – рефлексивных обращений субъекта к своему переживанию на различных рефлексивных рангах выступает определяющим компонентом для вычисления интенсивности ощущения переживания: «…интенсивность ощущения переживания равна интенсивности этого переживания, умноженной на число фиксаций этого переживания при его многократном осознании» [101, 113].

Существует много работ по свободе выбора. Нам представляется эвристичным дальнейшее исследование этого феномена на основе рефлексивно-деятельностного подхода, математической теории катастроф, концепции динамических процессов И. Пригожина.

Рефлексивно-деятельностный подход в понимании свободы с богатыми возможностями изучения феноменов свободы, условий ее обретения на различных уровнях деятельности, пониманием выбора как деятельности ставит перед исследователем задачу учета и анализа актуальных (а также виртуальных) детерминант, влияющих на выбор на различных этапах его осуществления.

Концепция И. Пригожина о динамических процессах, происходящих в равновесных структурах (1985), и теория катастроф Р. Тома (1972) создают теоретические предпосылки понимания механизмов выбора с равновероятными альтернативами, осуществляемого человеком в условиях влияния «мнимой» случайности, – дают возможность учитывать и контролировать «случайные» детерминанты. В адаптированном варианте определения, катастрофы – «…скачкообразные изменения, возникающие в виде внезапного ответа системы на плавное изменение внешних условий» [6, 4].