Психотерапия и процесс. Основы экзистенциально-гуманистического подхода
Шрифт:
Встреча и взаимодействие
Наконец два незнакомца встречаются. Они смотрят друг на друга, слушают друг друга, нюхают разделяющий их воздух. Их невидимые антенны мягко вытягиваются, осторожно проверяя и робко оценивая. Их интуиция, постоянно работающая на глубоко бессознательном уровне, непрерывно всё учитывает. Один думает про себя: «Могу ли я верить ему? Могу ли я доверить ему свои секреты, свою вину и стыд, свои хрупкие и сокровенные надежды на жизнь, свою уязвимость?». Другой задаётся вопросами: «Могу ли я вкладывать в него свои силы? Могу ли я быть рядом с ним в боли и в кризисе? Могу ли я сам стать уязвимым перед ним? Какие сюрпризы может преподнести этот человек и что эти сюрпризы могут спровоцировать во мне?».
Эта оценка и измерение ведётся тысячей тонких и неявных способов. Это критически важный процесс,
Затем оба принимают решение. Будем ли мы продолжать? Возьмём ли мы срок в несколько недель или месяц, чтобы проверить, как мы вместе себя чувствуем, или же можем взять на себя более продолжительные обязательства прямо сейчас? Это серьёзное дело, и к нему нужно подходить трезво и с осознанием того, что, взяв на себя обязательства, эти два человека могут соединиться на более интимном уровне — по крайней мере в некоторых измерениях, — чем тот, который имеет место в любых других отношениях в жизни клиента, и что терапевт также будет сильно вовлечён в происходящее. В жизни почти нет аналогичных случаев, когда такой важный выбор принимается не в потоке эмоций, как это происходит в случае решения о заключении брака.
Однако само по себе решение о совместной работе не обеспечивает такой подлинной вовлечённости, о которой я здесь говорю, — эти узы должны быть выкованы из непосредственного совместного опыта. Всё начинается с первых осторожных прикосновений на эмоциональном уровне: клиент выпускает давно сдерживавшиеся эмоции или раскрывает очень старый секрет. Терапевт твёрдо стоит на ногах, проявляет эмпатию, но не вовлекается в эмоции и, кажется, видит дальше того, что есть сейчас, — видит человека, которым потенциально может стать клиент. Так начинает формироваться союз. Иногда в нём возникает непонимание и даже конфликты. Клиент очень хочет угодить терапевту и в то же время обижен из-за своей потребности угождать. Клиент, рискующий очень многим, наблюдает и проверяет, насколько устойчиво присутствие терапевта, насколько он открыт воздействию и насколько способен не стать его пленником. Терапевт начинает обнаруживать места своего отождествления с клиентом и отличия от него, а также сходства и отличия этого и других клиентов. Каждый из них начинает отчётливо проявляться для другого как личность, и они начинают искреннее взаимодействие на уровне глубокой работы.
Рассказ клиента о начале психотерапии
Я попросил нескольких бывших клиентов описать свои переживания в психотерапии и буду несколько раз использовать фрагменты этих рассказов. Имена и материал, по которому можно было бы установить личность клиента, были изменены, кроме того, рассказы были несколько сокращены; в остальном описания остались неизменными. Ниже приведён фрагмент воспоминаний одного мужчины (знающего толк в художественных описаниях) о его первичном интервью:
Вот оно, детка! Вот тот момент, которого ты избегал всю свою чёртову жизнь! Словесная эквилибристика, интеллект, отточенный юмор, диплом Принстонского университета, модная одежда и все книги по психологии, которые я прочёл за последние шесть месяцев, — какой от всего этого теперь толк? Вообще-то, может быть, это и поможет произвести на него впечатление. Ведь поможет? Ненадолго. Он обучен видеть сквозь весь этот джаз. Впервые в своей жизни мне приходится столкнуться с фактом того, что вся эта показуха абсолютно ни к чему меня не приведёт… Этот человек здесь для того, чтобы видеть сквозь всё это дерьмо… и обнаруживать то дерьмо, которое лежит под ним. Я плачу ему, чтобы он снимал всю шелуху, слой за слоем, словно с гигантской луковицы, — болезненно, медленно, по частям, до тех пор, пока он не доберётся… до чего? А это забавно! Чего я боюсь? Там, под всем этим, ничего нет. Я — это просто постановка. Нет ничего. Ничего? Почему это слово здесь так зависло?
Последний год колледжа был единственным временем, когда мне было действительно хорошо. С
«Дон, расскажите, что вы испытываете, когда рассказываете мне обо всём этом?»
Звук удара. Тишина. Почему я не могу ничего сказать? Почему в комнате вдруг стало так темно? Да ладно тебе, это абсурд. Этот парень — такой же человек, как и я: в очках, галстуке, с бородой, как и я, и он всего лишь задал мне простой стандартный вопрос. Невелика важность. Тогда… почему я не могу составить предложение и дать ему ответ? Отпустить, лучше понизить передачу. Он сказал «испытываете?». Что он, чёрт возьми, имеет в виду? Наверно, он имеет в виду, что я думаю. Я же рассказываю ему, что я думаю! Что ещё ему нужно? Я рассказываю ему, почему я здесь и что меня беспокоит, — я рассказываю ему о себе всё. Он что, не слушает? Минутку, я ещё не рассказал ему про Грейс. Я хотел приберечь это на следующий раз. Ясно, он хочет проблем, а не историю. Пожалуй, я перейду к ним прямо сейчас.
«Дон, послушайте, могу я вас кое о чём попросить? Давайте на минуту перестанем разговаривать, чтобы вы могли установить связь с тем, что происходит в вас прямо сейчас. Не спешите. Когда вы вернётесь, попробуйте немного рассказать мне о том, что обнаружите. Хорошо?»
Вот дерьмо! Я так и думал, что он имеет в виду это… Господи Иисусе, как из этого выпутаться? Что происходит внутри?! Внутри происходит… О. Боже. Мой! Он же не имел в виду это дерьмо? Нет… пожалуйста. Ты не имел в виду этого. Да пошёл ты! Никто не слышит этого, никто! Даже ты! Кроме того, это тривиально и не имеет отношения к делу. Я пришёл сюда с Большими Проблемами. Неспособность принять карьерное решение. Нереализованный потенциал. Экзистенциальный кризис. Проблемы с сексом. Я тут не для того, чтобы разбрызгивать эту чушь из моей головы… Я не буду тратить своё время на тот мусор, о котором сейчас думаю. Почему он ничего не говорит? Он испытывает моё терпение? Давай, испытай меня… Думаю, я могу сказать ему, чтобы он катился к чертям. Ага. Слишком резко. Это не соответствует моему имиджу. Я могу дёрнуть отсюда и не возвращаться. Отлично! Тогда я вернусь ровно к тому, с чего начал, а это уж точно не похоже на победу…
Тебе понадобилось пять лет, чтобы набраться смелости прийти сюда, а когда ты пришёл, он спросил: «Что вы испытываете?» — и ты уже готов собрать вещички и вернуться в свою пустую жизнь и, скорее всего, в конце концов покончить с собой, но не раскрыть правду? Правду. О том, что ты на самом деле жалкий мудак. Ты испуганная, застенчивая, одинокая, слабая, уродливая, отвратительная жопа. Недочеловек. С дипломом Принстона, чтобы сбивать людей с толку. Иногда нас может любить только мать, но на тебя было наплевать даже ей. Боже, что ты за фальшивка! Всё, что ты когда-либо говорил и делал, — всё это лишь для того, чтобы быть Большой Шишкой и не дать людям узнать этого. Не дать им узнать, какой ты на самом деле. Ну ладно, хоть что-то. Возможно, всё плохо, но представь себе, насколько хуже всё могло бы быть, если бы они знали… Разве ты не видишь? Оно того не стоит. Я не могу сказать тебе, что здесь происходит. Возможно, я одинок, но по крайней мере люди разговаривают со мной… Видите, доктор, это то, чего вы не можете понять. Здесь есть риск, и я не шучу. Я говорю это не только вам, но и всем, с кем я когда-либо встречался: если бы вы знали меня — в смысле какой я на самом деле, — если бы вы могли залезть мне в голову и послушать весь этот бред, игра бы тут же закончилась. Навсегда. У меня в этой жизни есть не так много, но, поверьте мне, если бы хоть часть этого дерьма просочилась наружу, я бы потерял даже то немногое. Вы можете мне гарантировать, что оно того стоит? Вы можете мне гарантировать, что хотя бы вы сами не убежите прочь с криками? Нет, думаю, не можете. Никаких гарантий… Боже, какое было бы облегчение, если бы хоть раз в жизни я мог избавиться от этого дерьма. Очень уж долго я носил в себе всё это.