Пуанта
Шрифт:
— Ничего, просто странно прозвучало. Как понимать, что их знакомства не будет?
Еще мгновение он смотрит на меня также яростно, но неожиданно и сам отступает. Раньше такого не было, раньше мы стояли до последнего, а сейчас…Это мелочь, но она дает мне надежду на то, что может быть у нас действительно получится хотя бы подобие «нормального» общения?
— Не будет знакомства, потому что смысла в этом нет, Амелия. Мы с Ксенией разводимся.
«ЧТО?!» — гремит в голове, и, к моему стыду, что-то то самое, сохранное с моих «сладких» восемнадцати, прыгает
Решительно беру себя в руки, убирая прядь волос за ухо, и пару раз киваю.
— Мне жаль.
— Не стоит, это обоюдное решение. Мы расстались друзьями, но пока не афишируем. Ксения попросила об этом одолжении, она пытается заключить контракт с Японией, а тебе ли не знать, как сильно они ценят «семейные» узы?
Резонно.
— И давно?
Макс хитро улыбается и смотрит на меня, приподняв брови.
— А что?
— Спрашиваю ради вежливости.
Вру. Он знает, что вру. Я просто хочу понять, не…из-за меня ли? Не из-за Августа? Вдруг это все часть того, что он на самом деле замышляет?
— Полтора года назад мы разъехались, недолго пытались сохранить брак, — извещает меня сухо, но глаза горят азартом, — Год назад окончательно убедились в том, что это не вариант. Удовлетворена?
— Как давно ты знаешь об Августе, Макс? — тихо спрашиваю, а он широко улыбается.
Но ответа я не получаю. Август подбегает к нам и тянет вперед, ведь мы же подошли к вольеру со слонами, а он их не видел никогда в жизни! «Никогдашеньки!». Хочет разделить с нами этот момент. Поэтично, конечно, но когда мы проходим мимо стеклянных дверей, я вдруг понимаю, что, держа ребенка за руки с двух сторон, мы выглядим, как самая настоящая семья — и это больно. Потому что это не так…а потом я улавливаю взгляд Макс, и от него мурашки по телу бегут. Кажется, он подумал о том же, и вдруг приблизился сзади, чтобы прошептать мне на ухо.
— Тогда я не хотел уходить, если честно, но знал, что если останусь — никогда и не смогу.
Кажется, что он хочет добавить что-то еще, но запрещает себе, а я так и продолжаю на него смотреть. Август меня снова спасает…
— Мамочка, ну что ты стоишь?! Пойдем скорее, там же слоны!
— Да…иду…
Мы попадаем в большое помещение, огороженной со всех сторон прозрачным стеклом, к которому Август буквально носом прилипает, а мы останавливаемся рядом.
— Ва-а-ау…
И правда. Вау. Два огромных животных находятся прямо по середине. Длинные хоботы, серая, толстая кожа и маленькие хвостики, которые сильно веселят Августа.
— Смотрите какие хвостики. И пушистики на конце!
Я усмехаюсь, слегка поправляю ему кепку, но он даже этого не замечает. Стучит козырьком по стеклу дальше, и тогда Макс ее просто снимает. Ноль реакции. И правда? Что тут интересного: бороться за любимый головной убор или наблюдать за чудесными созданиями? Правильно. Второй вариант.
— Ой, смотрите какие хоботы! Они кушают! А это мальчики или девочки?
— Думаю, что пятьдесят на пятьдесят, — усмехается Макс, на что
— Как ты понял?
— Посмотри во-он туда, и сам поймешь.
Я тоже обращаю внимание туда, куда он указывает, и тихо смеюсь — маленький слоненок как раз заходит через дырку в стене к своим родителям. Понятно. Глазастый черт…
— Это их ребенок?
— Полагаю, что так.
— Значит они друг друга любят? Мама говорит, что дети бывают только у тех, кто друг друга любит, — моментально краснею, пытаюсь одернуть сына, но он не дает мне и слова вставить, уверенно кивая, — Значит любви так много, что от нее взорваться можно. Тогда появляются дети, чтобы этого никогдашеньки не случилось.
На меня, клянусь, смотрят все, включая, подошедших в середине тирады, Женю и Мишу, и я дико краснею, пищу.
— О господи…
— Потрясающее объяснение, что ты смутилась? Мне бы и в голову не пришло.
Я благодарю Женю взглядом, который безумно боюсь направить на Макса, поэтому отворачиваюсь к вольеру. Глупо и по-детски? Плевать. Я просто не способна посмотреть ему в глаза сейчас.
А Август вдруг потухает… Я сразу понимаю почему — снова больная мозоль. Полная, крепкая семья, пусть и из мира животных. Мама-слониха обнимает хоботом детёныша, отец-слон оберегает их троих, ведет в сторону выхода на улицу, Август смотрит им в спину, как завороженный, и хмурится.
— Эй, малыш, хочешь я тебя сфоткаю? — тихо предлагаю, указывая подбородком на еще одну слониху.
Одинокую. Мда, перспектива ему нравится не сильно, но он не хочет обидеть животное, поэтому мнется. Так забавно — не хочет обидеть животное…и я улыбаюсь, ловя его глаза своими.
— Если ты хочешь сфоткаться с семьей слонов, тебя никто не осудит, и она не обидится.
— А вдруг все будут хотеть фоткаться с семьей? — тихо отвечает, косится на слониху и хмурит брови сильнее, — Она точно заметит. Ей будет обидно.
— Может тогда сделаем несколько фоток?
— Они ушли…
— Они ушли на улицу, Август, — говорит Макс, слегка улыбаясь, а потом вдруг подает ему руку и кивает, — Если можно, я буду с тобой. Согласишься?
— Правда можно?
— А ты сомневаешься?
— С Астрой ты не захотел фоткаться.
Невольно прыскаю, Макс же закатывает глаза, выдыхает, а потом, прикрыв их, признается.
— Я с ней сфоткался на вокзале.
Так и было, теперь ее профиль буквально взрывается комментариями, а моя неугомонная племянница победно ухмыляется — я утерла им нос. О да. Утерла.
— Давайте мы вас втроем сфоткаем? — предлагает Женя, передавая мужу их сына Вадима, — И на улице.
Так появилась наша первая семейная фотка с одной, одинокой слонихой. На улицу мы уже не пошли: Август сильно устал, начал буквально носом клевать на руках у Макса, а девочки Миши и Жени капризничать из-за того, что хотели есть. Но мне все понравилось — это был по-настоящему хороший день. И так как я позволила Максу нас довести, снова оказалась в его BMW, где Август отрубился сразу же, как его пристегнули маленькими ремнями.