Пуанта
Шрифт:
— Усложняешь дистанцию?
— Со мной просто не бывает.
— И то верно. Хорошо, — кивает, продолжая улыбаться, — По рукам.
— По рукам. Поехали, чокнутая.
Я стараюсь не смотреть на то, как на нас молча все глазели. Стараюсь не смотреть, как пялится Астра с глупой улыбкой, потому что не хочу спугнуть. Мне нужно держать себя в руках — это ведь залог моего плана. Залог всего. Просто. Держи. Себя. В. Руках.
Бросаю взгляд на Амелию. Она заметно смутилась, покраснела, притворно заинтересовано изучает обстановку, а я думаю…
«Извини, малыш, это в последний
— Пошли, у меня не так много времени, как ты думаешь.
— А, ну да, иду! Кстати, — напоследок Астра смотрит на Амелию и поднимает брови, — На твоем месте я бы позвонила деду. Если он узнает сам, он убьет его и тебя заодно.
— Я разберусь сама.
— Мел, я…
— Астра. Я разберусь.
— Придумай убедительную легенду, — все таки говорит, потом смотрит на меня и расширяет глаза с хлопком, — Вы случайно встретились в аэропорту, когда ты хотела улететь с Августом в Италию! Ты давно этого хотела, и он поверит!
— Астра, спасибо, но я разберусь сама.
— У тебя есть примерно семь часов, чтобы и меня посвятить. Неловко будет, если все лопнет, из-за того, что я ляпну лишнего. Удачи!
Глава 7. Слоны
Мир держится на уловках. Играют все. И тут важен живой талант. Дар от рождения, то, чего не даст никакой диплом.
«Воды слонам!», 2011.
Амелия; 23
— …Папа, пожалуйста, прекрати…
Стоя в тени виноградной лозы, я шепчу, прижавшись плечом к ограде. Разговор этот я откладывала максимально долго, признаю, потому что его я больше всего боялась. Зная, как папа относится к Максу, реакция его была предсказуема в своей силе, и также разрушительна. В ход шло все, начиная с крика, заканчивая угрозами, а я молча слушала. Его можно понять, он винит Александровского во всем, что тогда произошло, но и в том, что случилось дальше. Папа ненавидит мое добровольное одиночество и отречение от всех видов отношений между мужчиной и женщиной. Ненавидит всей душой, злиться, психует, но молчит, да и не нужно ему этого говорить — я просто это знаю. Но разве он виноват в этом? Если задуматься, я же не просто так добавляю к слову на «О» слово на «Д»: все добровольно, я так решила и неважно почему. Это добровольно.
— Если бы ты видел, как Август счастлив, — перебиваю очередной виток английской истерики, — Ты изменил бы свое мнение.
Удар ниже пояса. Я решаю сразу использовать козырь, потому что, если честно, устала выслушивать слишком уж логичные доводы. Папа уверен, что Александровский что-то задумал, и я тоже это знаю. Знаю! Я слишком хорошо понимаю, что слишком легко отделалась. Последствия то минимальны, и это слишком странно. Я ему не верю. Он что-то задумал, но…Черт, Август ведь действительно счастлив. Мне достаточно повернуть голову и взглянуть в окно, где они с Максом играют прямо сейчас. Конечно, я просила его не разыгрывать сына перед сном, но как можно устоять? Макс ведь такой интересный…
Слегка улыбаюсь, но потом снова отворачиваюсь и тихо говорю.
— Пап, я все знаю. Ты говоришь, а я наперед это знаю, понимаешь?
— Тогда что ты делаешь, Амелия?!
—
— В чем прав?
— Помнишь, много лет назад, ты говорил, что не одобряешь мое желание скрыться.
— Это было до того, как я все узнал.
— Не имеет значения, понимаешь? Наши отношения сейчас не во главе стола, Август важнее. Я не говорила, но он очень часто о нем спрашивал, а сейчас…Ты бы видел его. Он так счастлив, как со мной не бывал никогда…
— Амелия…
— Нет, знаю, это неправда, но… — замолкаю, прикусываю губу и сдерживая слезы, — Меня одной ему недостаточно и это нормально. Когда-то и мне было недостаточно только мамы. Я по тебе так сильно скучала, и я не хочу, чтобы Август тоже через это проходил. Я осознанно иду на риск, ради своего ребенка.
Молчит, хотя я и знаю, что моя пламенная речь ударила, куда нужно. Я, конечно, использую все свои козыри, чтобы его успокоить, но ведь и правда так думаю. Это не манипуляция лжи, а скорее манипуляция правды, которая сейчас заставляет папу тихо посмеиваться.
— Красиво.
— Я правда так думаю.
— Знаю…Хорошо. Я ничего не буду делать…пока. Если он вздумает мутить воду, ты тут же мне звонишь, Амелия. Слышишь? Тут же! И я приеду.
— Обещаю.
— И еще кое что.
— Что?
— Больше я тебя не оставлю с ним наедине. Богдан прилетит к тебе через два дня. Ты там работать собралась? Вот и отлично. Поможет.
— Но…
— Никаких но! Еще скажи спасибо, что я не отправляю к тебе Элайя. Когда он узнает, сдержать его будет сложно.
— Можно пока ему не говорить?
— Ты не скроешься от своего брата, при том что он уже догадывается. Названивает маме, спрашивает о тебе.
— Я сказала, что улетела в Италию.
— Вы близнецы, Амелия, и он что-то чувствует. Позвони ему и поговори.
— Обещай, что не позволишь ему сюда приехать и начать охоту на ведьм.
— Пока не позволю, до первого косяка по крайней мере.
— Спасибо. Я люблю тебя, пап.
— И я тебя люблю, Амелия. Будь осторожна.
— Передавай маме и Хану привет.
Вешаю трубку и прикладываю ее ко лбу. Разговор вышел сложный, не смотря на достаточно просто, почти безболезненный исход. Богдан — это меньшее из всех зол, но вот что мне делать с моим бешеным близнецом? Он Макса ненавидит безбожно, и так это странно, потому что Августа обожает, а они ведь так похожи…Снова поворачиваю голову, чтобы заглянуть в гостиную, где продолжается какая-то дикая котовасия. Честно? Выглядит это странно, будто кто-то на машине времени перетащил сюда маленького Макса, а теперь он за собой же носится вокруг дивана.
— Они отлично ладят.
Вздрагиваю и резко поворачиваюсь, сразу фокусируя взгляд на Марине. Она стоит почти в такой же позе, как я, прижимаясь плечом к дверному косяку, покручивает в руках бокал с вином. Смотрит на меня. Смотрит яростно, с ненавистью, я сразу это выкупаю и слегка усмехаюсь.
— Какая встреча. Совпадение?
Конечно нет. Она, спорю на что угодно, подбирала момент, чтобы застать меня одной. Хочет что-то сказать? Вперед. Пора и ей понять — я больше не та девчонка.