Пуанта
Шрифт:
— Я в тебя сейчас снова что-нибудь запущу.
Макс примирительно поднимает ладони, и я, удостоверившись, что шутки кончились, киваю.
— Это внедрение. Я буду работать из тени, Богдан открыто. Завтра он придет в офис с Лив, она будет изображать его ассистентку. Представишь его, как еще одного аудитора. Типо мнение со стороны. Я буду твоей помощницей, так у меня будет доступ ко всем подозреваемым. Вопросы?
— Маскарад зачем?
— Мужчины трепятся только при двух типах женщин — тупых красотках и серых мышек. Все ясно?
— Как императивно.
—
— Только вот в чем проблема… — щурюсь, знаю, что сейчас подкинет чего, по глазам вижу и не ошибаюсь, — Ты пришла ради собеседования?
— Ты же не серьезно…
— Прости, но таковы правила…как тебя зовут, кстати?
— Анна.
— Отчество? Оно же все-таки должно быть, раз ты не из королевской династии?
Фыркаю.
— Анна Егоровна.
— Отлично. Анна Егоровна, расскажите о себе.
Смотрю на него и думаю: ты дурак?! Макс же просто светится от счастья, и это бесит.
— Я люблю зеленый чай, фильмы с Риз Уизерспун и долгие прогулки под Луной. Ты серьезно?! У нас договор!
— Во первых, я его не нарушаю, а во-вторых, ты сказала только одну правду.
— В смысле?!
— Ты ненавидишь зеленый чай, Риз Уизерспун считаешь актрисой одной роли, а вот прогулки да. Это тебе нравится…
Не нахожусь, что ответить, Макс от этого факта улыбается только шире, а потом пожимает плечами.
— Раз вы пришли на собеседование на позицию моей помощницы, знайте. Иногда я очень устаю, и мне требуется расслабление.
— Мне составить для вас подборку особых журналов?!
— Нет, это ни к чему. Я люблю массаж. Сделайте мне массаж, плечи совсем затекли, и мы посмотрим, подходите ли вы мне.
Скриплю зубами, а он расплывается еще более довольной улыбкой. Черт! Знает же, что я не сдам назад, и не потому что боюсь провала операции, он так и так возьмет меня на работу, а потому что это принципиально. Все равно что добровольно сдаться, а это не про меня.
Встаю рывком, обхожу его стол и дергаю кресло на себя под тихий смех, а потом кладу руки на плечи. Он напряжен. Сильно. Но еще более сильно я чувствую его силу, мышцы под своими пальцами, горячую кожу. Помню, как кусала ее ночами, вонзала ногти, и сразу бросает в жар.
Черт-черт-черт!
— Сильнее… — добивает окончательно, и я отшатываюсь.
— Закажи себе тайку, чтобы делала сильнее, придурок! Может даже на хэппи энд ее разведешь?!
Уже разворачиваюсь, чтобы свалить, как вдруг Макс и вовсе переходит все грани разумного — щиплет меня за задницу! Я почти не чувствую, мешает костюм, но все равно! Какая наглость! Резко поворачиваюсь, он же давится смехом и шепчет.
— Хотел проверить, что у тебя там. Не удержался.
— Хочешь проверить, как я бью по морде? Я тоже могу не удержаться!
— Я уже знаю, как ты бьешь по морде, милая.
— И ты явно это забыл, раз позволяешь себе такое! Руки не распускай!
— Как скажешь…котенок.
И все. Как сносит изнутри все преграды. Одно слово — и я снова та маленькая девочка, которая засыпала у него на груди.
Глава 9. Слово
Разница
Марк Твен
Амелия; 23
Как одно слово может заставить вас из взрослого человека снова стать ребенком? Правильно. Верно выбранное слово в верно выбранное время — это все равно что своего рода машина времени. Ты и не заметишь, как болтаешься где-то в области «когда-то», совершая одну ошибку за другой.
После того казалось бы безобидного разговора, почти что дружеской трескотни, я начала его игнорировать и избегать. Один «котенок» равно глупостям в квадрате. На работе я лишь кивала и пыталась побыстрее смыться подальше под предлогом «мне нужно сделать отчет», да и дома ситуация не улучшалась. Стоило ему прийти к Августу — меня и след простыл. Хотя он меня и не преследовал…На работе Макс работал, а дома занимался Августом. Я была последним, что его в принципе волновало, и это бесило. Никогда не произнесу в слух, но задевало, черт возьми.
«Может я действительно больная, и на самом деле мне нравится, когда он меня преследует?» — часто я стала задаваться этим вопросом, особенно ярко он звучал, когда Макс проходил мимо меня в приемной, даже не посмотрев.
«Черт-черт-черт!» — чертыхалась миллион раз в квадрате, и столько же била себя по рукам, — «Да хорошо же, в конце концов, что наше общение сошло на нет! Я по крайней мере могу сосредоточиться на работе…»
И то верно. Как отвлекающий маневр Богдан сработал на ура. Он перетянул внимания всех начальников на себя, они пытались спрятаться от него, и понятия не имели, что прятаться нужно от серой, неприметной мышки. Я то все видела — каждый их грех и косяк, складировала, аккуратно складывала и улыбалась. Достаточно быстро у меня поднабралось по толстенькой папочке, и наметился весомый прогресс в нашем деле. Можно сказать, мы были почти на финишной прямой, осталось только получить железобетонные доказательства.
— Выглядишь… — Эрик не заканчивает фразу, вместо того присвистывает, проходя мимо комнаты, чем нервирует только сильнее.
Лив из-за этого злится. Она начинает материться на испанском, а потом захлопывает дверь перед носом мужа и шумно выдыхает.
— Мужики чертовы…вечно они все портят!
— Я все слышу как бы!
— И хорошо! Ты ее нервируешь, вали уже!
Невольно улыбаюсь. Их ссоры — особый вид искусства, и пусть почти стало «мягко», все еще было по-прежнему. Эмма тихо посмеивается, например, допивая бокал с шампанским.
— О! Ты все? Еще по одной!
— Ага, конечно! Это вы идете развлекаться, я с ребенком сижу!
— Он спать ляжет через двадцать минут.
— И все равно. Спасибо, но спасибо нет!
Я поправляю тончайшие лямки, хмурюсь, пропуская мимо ушей абсолютно все. Не могу. Так мандражирую, что внутренности переворачиваются, потому что ощущение это дебильное не оставляет — сосет под ложечкой так, будто сегодня непременно что-то случится.
— Ты ведешь себя рядом с ним так глупо, что это даже забавно…