Пуговица, или серебряные часы с ключиком
Шрифт:
Выбирая перемет, Комарек почувствовал, что он мотается из стороны в сторону. Он сказал об этом Генриху, продолжая осторожно поднимать снасть, как бы прислушиваясь к рыбе.
— Левым загребай, левым!
Мальчонка старался изо всех сил.
— Здоровый кабанчик попался, да, дедушка Комарек?
— Левым загребай, Генрих, левым!
Должно быть, им и впрямь попалась большая рыба. В темноте было видно, как Комарек перегнулся через борт. Генрих, правда, различал только сгорбленную спину, но ему нетрудно
— Генрих, Генрих, нет у нас с тобой сачка!
Снова они развернули лодку, и теперь Генрих греб, сидя спиной к перемету.
— Дергает он, дедушка Комарек?
— Правым загребай, правым!
Внезапно Комарек почувствовал — нет угря! Он выпрямился, шнур вяло повис у него в руке. «Ушел!» — подумал он. Сажени две он еще выбирал — снасть не натягивалась.
— Дергает, дедушка Комарек?
Старик вытянул руку, держа шнур над водой. Неожиданно он вновь почувствовал тяжесть.
— Суши весла, Генрих!
Мальчик сидел и слушал, как дедушка Комарек разговаривал с рыбой. Должно быть, угорь ушел под дно лодки. Теперь вертелся на крючке, а потом вдруг снова как бы упал на дно.
— Плыви, плыви на дно! — говорил ему Комарек. — Не возьмем мы его, Генрих, не возьмем!..
Но вот шнур поддался — значит, угорь пошел наверх! Комарек необычайно быстрым движением выбрал не менее четырех саженей перемета и, резко выпрямившись, выдернул угря через борт в лодку.
— Греби, Генрих, греби, а то запутаем снасть!
— Кабанище здоровый! Да, дедушка Комарек?
— Заглотал крючок. Придется резать леску. Надо ж, крючок заглотал!
— Здоровый кабанище, да, дедушка Комарек?
Необыкновенное это было зрелище, как дедушка Комарек ловил угря!
Стало очень тихо. Должно быть, Комарек отрезал леску. Он сел на банку и выбросил шнур за борт.
— Не меньше четырех фунтов, Генрих. Но крючок заглотал.
В самом конце перемета, на конце шашки, оказался еще один угорь.
Они рыбачили всю ночь, время от времени выгребая на середину озера и выжидая срок.
— Нет, я ничуточки не устал, дедушка Комарек.
Сказать по правде, Генрих очень устал. Немного погодя он поднялся, перешел на нос и там прилег.
— Тебе не холодно, Генрих?
— Мне ничуточки не холодно, дедушка Комарек.
Однако ближе к рассвету сделалось прохладно, и мальчик даже во сне дрожал.
И снилось ему, что он у фрау Кирш. Но во сне у фрау Кирш уже родился маленький ребенок, ему уже три годика, и он все время просит, чтобы Генрих с ним играл. Вот они и играют перед домом. Потом Генриху велели наколоть дров. Он колол и колол, а ребеночек подавал ему кругляки. Фрау Кирш стояла в дверях, а он все колол и колол, но хорошо
Генрих проснулся. Он озяб. Небо вызвездило. Комарек все еще тихо разговаривал с рыбой. Слышно было, как булькала вода под рулевым веслом.
Генриху хотелось снова уснуть и увидеть опять тот же сон, но это не удавалось. Теперь ему снилось, что он хочет оседлать Орлика, а Орлик не дается. Вот он и бегает за Орликом с тяжелым седлом в руках, а Орлик бежит все быстрей и быстрей. Он уже очень далеко, кажется совсем маленьким, но Генрих все бежит и бежит…
— Генрих, четырнадцать угрей! — слышит он вдруг голос дедушки Комарека.
Старик перешел на среднюю банку, а Генрих, пошатываясь со сна, перебрался на корму.
Было уже светло, поднялся туман, когда дедушка Комарек стал грести к дому. Генрих опустил руку в воду — она показалась ему очень теплой. Он сидел и смотрел на угрей, вяло ворочавшихся на дне лодки. Берега совсем не было видно. В густом белом тумане плыло огромное красное солнце…
— Ты был в Берлине, Отвин?
— Никогда не был.
— И я никогда не был. Везде я уже был, а в Берлине не был.
— Когда сестра моей бабушки еще была жива, мы собирались поехать.
— В Берлин?
— Да, в Берлин. Нам хотелось посмотреть львов. Но мы очень боялись бомбежек и потому решили подождать, когда война кончится.
— А тебе нравятся львы?
— Мне хотелось бы посмотреть.
— Я тоже не видел ни одного льва, Отвин. Но они мне очень нравятся.
— На самом-то деле это кошка, только большая очень, вот с эту яблоню.
— Больше.
— Еще больше?
— Куда больше, Отвин.
— Нет, они не такие высокие.
— Они вроде бы больше в длину.
— Но они выше человека?
— Да, немного выше.
— А туловище у них такое, как у кошки. И лапы у них, как у кошки. Только больше намного.
— Отвин, а ты хотел бы поехать в Берлин? Я завтра поеду. На поезде…
Три ночи подряд они ставили перемет. Теперь угри, уже копченые, висели в подвале. Двадцать одна штука!
Генрих первый заговорил о том, что сам отвезет рыбу в Берлин. Вначале Комарек всячески противился этому. Правда, он прекрасно понимал, что Портняжка их обманывает, но он думал: может, мальчонка незаметней проскочит?
— Ты же не найдешь место, где нить брать.
— Найду, дедушка Комарек, обязательно найду!
Они еще долго обсуждали, на что они выменяют угрей.
Три больших мотка нити, чтобы хватило на хороший сачок, и пятьдесят крючков. Но надо бы сто крючков…