Пуговицы

Мартин Ида

В его тёмном, серьёзном взгляде читалась искренность. Мне нужно было что-то ответить, но я вдруг вспомнила, как они с Лёшей валялись под ёлкой, и невольно расхохоталась.

— Ты чего? — удивился он.

— Ёлку вспомнила.

— А, да, — он улыбнулся. — Задала ты всем жару.

— Потому что нечего было меня ловить.

— И где ты только этого гопника откопала.

— Лёха не гопник.

— А кто же?

— Да, так, — я улыбнулась. Воспоминания о Лёше заметно скрашивали весь произошедший со мной дурдом. — Нарисованный парень из другого мира.

— И кто он тебе? — Томаш нахмурился.

— Ты ревнуешь?

— Да.

— Слав, давай на чистоту, —

я забрала у него свою руку. — Это ведь из-за тебя меня туда упекли?

— В Пуговицы? — зачем-то уточнил он. — Не совсем. До тех пор, пока та девушка, близняшка не пришла ко мне, я не знал, что ты там. Клянусь. Да, я знал, что твой дед отправил тебя куда-то, но понятия не имел куда. Он не хотел говорить. Боялся, что я разболтаю кому-нибудь.

— Кому это ты мог разболтать?

— Ну, понимаешь, получилось так, что после того нашего с тобой разговора, я взял у Даши телефон и почитал ту переписку, о которой ты рассказывала. Её переписку с якобы Надей. И это действительно был Надин номер и писала она такие вещи, от которых у меня волосы дыбом встали. Как будто это и правда она. Упоминала какие-то старые истории, моменты, нашу маму, деда, Пуговицы. Спрашивала про тебя и про нас. Я испугался. За Дашу и за тебя тоже. Надя была ненормальная. Она могла задумать что угодно. В том числе и какую-нибудь месть. Я даже допускал, что у неё хватило терпения отсиживаться в тени полгода и просто наблюдать. Поэтому я сразу поехал в наш старый дом в Ивантеевке. Там она спрятала деньги Корсакова. Надя боялась банков, как огня, это у неё от матери. Из серии, что всё нужно хранить под матрасом. У неё не было ни одной карты и ни одного счёта. Так вот, я был уверен, что если Надя жива, то она забрала эти деньги. Или может даже сама живёт в том доме. Потому что с тех пор, как мы оттуда уехали, я туда не возвращался, и она могла быть уверена, что я не нагряну. Ключи от дома у неё были свои. Материны. В общем, когда я приехал, то обнаружил, что деньги действительно исчезли. И никаких следов взлома или проникновения. Ну, ты понимаешь, что я почувствовал. Я действительно запаниковал. И все твои слова и подозрения стали выглядеть совсем по-другому. Надя спокойно могла попытаться столкнуть тебя в яму. Я позвонил Лизе, умолял рассказать, что она помнит.

Томаш перевёл дыхание. Было заметно, что он продумывал этот рассказ давно, и теперь боялся что-то упустить.

— Лиза отправила тебя к Липе и тот рассказал, что видел, как Надя дралась со Светкой, а потом поймала его и запугала, — пришла я ему на помощь.

— Ты уже знаешь?

Я кивнула.

— Ну, тогда ты должна понять, почему я сразу обратился к твоему деду, — Слава попытался снова нашарить мою руку. — Я хотел, чтобы он связался с полицейскими и объяснил им ситуацию. Что Надя может быть опасной и её нужно найти. И да, это я попросил его спрятать тебя где-нибудь. Но я ни слова не говорил про Пуговицы. Если бы я знал, что они в итоге придумают, то ни за что на свете не разрешил бы им этого делать. Это была идея Тамары Андреевны. Это же она оплачивала содержание Лидии Михайловны последние полгода, и после её смерти там оставались в остатке какие-то деньги. Так что она просто договорилась о том, чтобы они пошли на твоё проживание, и попросила, чтобы тебя поместили в закрытое отделение, потому что понимала, что Надя знает Пуговицы, как свои пять пальцев.

С тобой не должны были делать ничего плохого и телефон отбирать тоже, но это в принципе такое место, где свои собственные правила. Да ещё эти девки-аферистки тебе попались.

— Ты про близняшек?

— После её ухода, я сразу же пошёл к

твоему деду, но дверь мне никто не открыл. Так что я поехал в Пуговицы сам. К тебе меня не пустили, пришлось подключать Марго. Она рассказала, что то отделение закрытое и про него между ходят страшные истории. Тогда я написал тебе записку и попросил тебе передать.

Но она не успела. Ты сбежала. А на следующий день исчезли и те сёстры. Откуда они взялись и куда потом делись, никто не знал. Они проработали в Пуговицах совсем недолго. Чуть позже Марго сказала, что они специально делали тебе такие уколы или, может, подмешивали что-то в еду, чтобы тебе казалось, что ты сходишь с ума и уцепилась за побег, как за единственную возможность спастись. Понятия не имею, откуда такая информация, но ты же знаешь Марго. Говорит, через зеркало.

— Но если Надя мертва, то кто взял деньги?

— Светка. Упрятав Надю в колодец, она забрала её ключи от квартиры и телефон.

А потом, прикинувшись Надей, написала Даше и наплела ей о неком таинственном деле, о котором она пока рассказать не может, но умоляет помочь. Светка знала нас по Пуговицам и очень рассчитывала на Дашкину наивность.

Вот только Даша не сильно доверяла Наде, и Светке потребовалось около месяца, чтобы догадаться в каком месте она могла спрятать деньги, а потом ещё и отправиться за ключами от дома, которые Надя вместе со всеми своими самыми важными вещами хранила у Лидии Михайловны.

— Получается Светка и её убила? — удивилась я.

— Да как теперь это узнаешь? — Слава пожал плечами. — Даше она больше не писала. А я с перепугу сам поехал к Марку и выложил ему всё, начиная от смерти матери и заканчивая Надей и её «воскрешением».

— Ничего себе! Я думала ты это просто так мне сказал…

— Я ждал, что он начнёт орать и психовать, но ничего подобного. Очень спокойно выслушал. Только сразу объявил, что Дашу забирает. А я как захочу. Могу с ними, а могу и сам по себе. С деньгами обещал помочь, но главное, он должен был вытащить тебе из Пуговиц.

— Ты правда сделал это для меня? — я протянула к нему руки. — Это так круто, Слава. Прости, что не верила тебе.

Томаш подался вперед и крепко обнял. Так крепко, что я закашлялась, но сама сцепила руки за его спиной и отпускать не хотела.

Даже когда в комнату вошла мама и удивлённо застыла в дверях, не зная, как реагировать на наши объятья. Да и откуда ей было знать, если у неё никогда не было дочери-подростка.

Глава 33

Через несколько дней, когда мне уже значительно полегчало, мама разбудила меня в восемь утра. Зажгла свет и первое, что я увидела, разлепив глаза — её чемодан в Кощеевой комнате.

— Ты уезжаешь? — сразу догадалась я, хотя она была не накрашена и в домашнем.

— Машенька, пожалуйста, — она мялась, как ребенок, получивший двойку. — Мне, правда, очень нужно. У меня же там работа и мне бы не хотелось её потерять.

— Я понимаю. Когда самолёт?

— В три часа.

— Ты не предупреждала, что сегодня.

— Я не знала. Вчера поздно вечером письмо пришло, что нужно срочно вернуться.

Но по бегающим глазам было видно, что знала и скорей всего давно.

— А как же я? — спросила я без капли драматизма. Было интересно, что она насочиняет.

Всё то время сколько мама была в Москве, она избегала меня и как будто боялась. Вероятно, полагая, будто я снова стану рыдать и выпрашивать её любовь.

Но я не собиралась. Приступ жалкой детской слабости прошёл. Остался лишь стыд, что я так валялась у неё в ногах.