Пуговицы
Шрифт:
— Извини? Да это ужасно, Лиза, — я потрясённо выдохнула. — Во всех отношениях ужасно.
— Я знаю, — едва слышно проговорила она. Огромные карие глаза заблестели. — Но то, что флэшка не в полиции — просто чудо.
— Это же моя личная запись. И я просила тебя никому не показывать, — я была готова тоже расплакаться.
— А я не показывала, просто положила ей в сумочку.
— Как ты могла?! Это так подло.
— Она всё равно её проигнорила. Как будто и не видела. Я даже подумала, что флэшка у неё до сих
В электрическом свете Лизина сумрачная тень на стене выросла до огромных размеров. Я попробовала успокоиться, объясняя себе, что в её поступке нет ничего страшного. Что люди так делают. Что я привыкла. И что было бы чересчур наивно не ожидать подобного. Но в этот раз я не ожидала.
В детстве папа по игре всё время меня подначивал: «Давай, бей в живот. Смотри, какой у меня пресс». Ну, я и лупила, что было сил. Он смеялся, и я тоже. А потом как-то раз на кухне перегорела лампочка, и он стал её менять. Вытянул руки вверх, потянулся, футболка на животе задралась, и я по привычке от души засветила ему прямиком в «пресс». Лампочка разбилась, а сам он дулся на меня полдня, пока мама ему поучительно не сказала: «Никогда не расслабляйся».
Но с Лизой я расслабилась.
— Значит, у тебя теперь есть мотив, — зло сказала я, лишь бы не циклиться на самом её поступке, не думать о нём и не убиваться в очередной раз о том, что все люди предатели. — А ещё меня обвиняла.
Лиза немедленно вспыхнула.
— С ума сошла? Какой такой мотив? Мне тупо нужны были деньги, а не её расплата за совращение малолетних. Я бы всё равно никуда бы с этим не пошла. Ну, Микки. Ты меня что не знаешь?
— Думала, что знаю, но такой подлости не ожидала.
— Не преувеличивай. Ты тоже от меня постоянно что-то скрываешь. Я же вижу. Совсем помешалась на своём Томаше. Откуда нам знать, что и как у них было. Может, она рассказала ему про запись, и он решил обезопасить себя?
— Эта запись угрожала только Наде, а теперь наоборот делает его первым подозреваемым, после тебя, конечно. Узнай о ней в полиции, к нему сразу придут с расспросами.
— Не сомневалась, что ты станешь его защищать.
— Всё, давай иди домой, я сама тут закончу.
— Но, Микки, умоляю, давай не будем ссорится из-за какого-то дурацкого Томаша.
— Ты прекрасно знаешь, что не из-за Томаша, а из-за тебя. Из-за твоего отвратительного, подлого, предательского поступка. Уходи, пожалуйста!
Я дождалась, пока дверь за ней захлопнулась, и обессиленно рухнула на кровать.
Лиза сразу предложила шантажировать физручку, как только узнала об этой записи, но я была против. Если бы я что-то от Нади хотела, то просто пришла к ней и прямо выложила, как есть. Что всё знаю, видела и имею доказательства. А подстраивать гадость только оттого, что Томаш выбрал её, а не меня, было унизительно.
Это
Кажется, я уже собралась уходить, когда в общем людском потоке, плавно текущем мимо магазинов, вдруг заметила Томаша. А рядом с ним и Надю.
Какое-то время, пока они проходили мимо, я сидела, глупо уставившись на них, и не могла поверить своим глазам. Томаш вёл себя непривычно расслабленно и оживлённо. Будто бы это он, и в то же время совсем другой человек, а Надя просто из кожи лезла, красуясь перед ним. Цеплялась за его руку, хохотала и, не переставая, кокетничала. В другой руке она держала бутылку с водой, он нёс пакеты с покупками.
Негодование, обида, гнев, отчаяние — всё захлестнуло разом так, что на несколько минут я напрочь выпала из реальности, а очнувшись, помчалась их догонять.
Они зарулили в Колинз и долго выбирали там ему футболку. Людей в зале было совсем немного, поэтому я могла отлично их видеть.
Судя по активности Нади, это была её инициатива, она хватала с витринных столиков одну футболку за другой и разворачивала перед ним, на что Томаш либо отрицательно мотал головой, либо пожимал плечами.
Предположение о том, что она покупала ему шмотки, поразило меня не меньше остального. Бедным Томаш точно не выглядел, обычная повседневная школьная одежда без понтов, рубашки всегда светлые и чистые, брюки глаженые, пиджаки сидели безупречно.
Но позволить своей учительнице себя одевать — выходило за рамки даже моего потребительского цинизма, согласно которому я не считала зазорным бесплатно брать вещи у Безила. Мы с ним хотя бы были одного возраста и почти на одной социальной ступени.
Закончив выбирать, Надя с Томашем набрали охапку вещей и отправились мерить.
Сделав пару расплывчатых фотографий, я следила за ними через стекло витрины и обдумывала, как бы найти ракурс получше, но, когда поняла, куда они идут, схватила не глядя пару вешалок и отправилась за ними. Скорей всего, если бы это был другой магазин, мне бы такое и в голову не пришло, но в этих примерочных шторы, закрывающие кабинки крепились высоко под потолком, а кольца, на которых они держались, были такими тугими, что задёрнуть тяжёлую ткань, не оставив щели, никогда не получалось. Именно поэтому мы с Лизой редко сюда заходили.