Пуговицы
Шрифт:
— Это обычные. Я в них всегда в школе хожу.
— То школа, а тут в метро с тобой ехать, позориться.
— Ну, ты бы предупредила, — он поплевал на палец и потёр белое пятно на кармане, после чего вытер палец о куртку.
— Господи, зачем я тебя с нами позвала? — закатив глаза, Лиза отошла к другим дверям и достала телефон.
— А чего я такого сделал? — удивился Липа. — Можешь объяснить?
— У неё сегодня хмурое утро, — я подхватила его под руку. — Зато у меня хорошее.
После вчерашнего разговора с Лизой мне немного полегчало и скопившаяся за последние
— Слушай, помнишь мы в последний раз говорили с тобой про растяжку? Типа ты не знал, где она спрятана.
— Угу, — Липа не сводил глаз с Лизы.
— Фил сказал, что засунул её в рукав твоей ветровки.
— Так это Фил? — Липа вспыхнул и отвлёкся от предмета своего обожания. — Можно было догадаться. Вот, придурок.
— И что ты с ней сделал потом?
— Ничего. Она сначала просто из рукава торчала, свёрнутая в трубочку. А потом исчезла.
— Как исчезла?
— Утром её уже не было.
— Ты ушёл домой без ветровки?
— Так вышло.
— Блин, Липатов, — я отвернула его от Лизы. — Можешь нормально всё рассказать? Просто из-за этой растяжки получается, что к смерти Нади имеет отношение кто-то из наших.
Липа нахмурился так, будто я обвинила его в этом.
— Я сначала в раздевалке сидел. Хотел Лизу подождать. А потом решил, что, когда физручка уйдёт, сам зайду к Тамаре Андреевне и расскажу ей, как она оскорбляла нас. Меня. Чтобы всё по-честному было. И запись покажу. Но они довольно громко ругались, и мне стало любопытно, что говорят. Подошёл к секретарской, а Надежда Эдуардовна в этот момент, как нарочно, дверь приоткрыла. Я испугался, что она запалит, как я подслушиваю, и заскочил в учительский туалет. Но она, похоже, всё же запалила.
Лизе наскучило стоять одной, и она направилась к нам. Липа замолчал.
— И…?
— И я убежал, — быстро закончил он. — Через окно.
— Через окно?
— Другого выхода не было. Если бы она меня поймала, точно убила бы.
— Что же ты такое услышал, что тебе пришлось сбегать от неё через окно?
— Да ничего такого. Я, наверное, просто больше испугался, потому что она очень жёстко на директрису наезжала… — он обрадованно повернулся к Лизе. — Вставай вот здесь в уголок, чтобы тебя не затолкали.
Липа аккуратно выпихнул меня и воткнул её между дверями и собой.
— Сеня, скажи, пожалуйста, что ты слышал? Я теперь от тебя не отстану.
— Не отстанет, — подтвердила Лиза, заинтересовавшись нашим разговором.
— Я точно не помню, но по смыслу — Надя обещала устроить ужасный скандал и пугала Тамару Андреевну, что это последние её дни в школе.
— Ничего себе! — подключилась Лиза. — Как всё интересно.
— Странно, — я обдумывала услышанное. — Женечка говорил, что это директриса отчитывала Надю за то, что она якобы не оправдала её доверия.
— Когда люди ругаются, у каждого своя правда, — с умным видом выдала Лиза.
Липа, конечно, мог всё это насочинять, но для чего? Гораздо проще было сказать, что он выбросил растяжку в контейнер или в кусты. Это не вызвало бы никаких дополнительных вопросов,
После метро пересели на электричку, потом на автобус.
В рекламке «Пуговиц» было сказано, что они находятся в семи километрах от Москвы. На машине близко, а своим ходом хоть и не дольше часа, но муторно и дорого.
От остановки дошли до высоченной бетонной стены и вдоль неё пришли к пропускному пункту.
Маленькому симпатичному кирпичному домику.
О том, что придётся объясняться с охраной, никто не подумал.
Тихо вошли в домик и, не глядя в сторону сидящего поодаль охранника, в моём любимом стиле «Имею право», двинулись напрямик через вращающиеся турникеты, за которыми находилась стеклянная дверь и можно было разглядеть территорию.
Возможно, это бы даже прокатило. Охранник на нас тоже не смотрел до тех пор, пока Липа, беспокойно оборачиваясь на него, не зацепился за турникет.
— Эй, ребята, вы куда? — очнулся охранник.
— Бабушку навестить, — ответила я.
— Пропуск оформляли? — он направился к нам, но мы были уже с другой стороны.
Лиза быстро выскользнула за стеклянную дверь.
— Мы не знали, — я подтолкнула Липу к выходу.
— Как фамилия?
— Иванова.
Охранник немного растерянно остановился со своей стороны турникетов.
— Это честно. Маша Иванова. Так и запишите.
Я выскочила следом за ребятами, и мы торопливо зашагали по дорожке, ведущей к большому кирпичному зданию, широкой громадой раскинувшемуся среди голых берёз.
На территории пансионата гуляло много пожилых людей. Кто-то работал, сгребая сырую листву, кто-то прохаживался по дорожкам, некоторые сидели на скамеечках, другие проезжали мимо нас на инвалидных колясках.
Не доходя до пологой каменной лестницы со скруглёнными ступенями и двумя широкими пандусами по краям, Лиза остановилась.
— Я писать хочу.
— Нашла время.
— Скажи это моему организму.
— Мы сейчас внутрь зайдём и спросим, — заволновался Липа.
— Ребятки, вы к кому? — к нам подошла немолодая женщина в прямом коричневом пальто и бордовом берете, из-под которого выбивались тугие каштановые кудри. Помада у неё была такая тёмная, что казалось, будто губы нарисованы углём, им же были подведены и брови. — По понедельникам посещения после обеда.
— Нам бы с администратором поговорить, — сказала я. — Или кто у вас тут больными занимается?
— У нас не больные. У нас постояльцы или жильцы, как вам больше нравится.
— А насчёт жильцов можно с кем-то поговорить?
Женщина внимательно, но не строго оглядела нас, затем повела за собой. Вверх по лестнице к стеклянным раздвигающимся дверям.
Дедушка в инвалидном кресле у входа почему-то помахал нам рукой. Мы ответили.
В тёплом тамбуре прямо на проходе стояла маленькая сгорбленная старушка в пёстром халате и с рыжим котиком на руках. Когда мы проходили, она не сдвинулась с места, а женщина, которая нас вела, не сказала ей ни слова.