Пуговицы
Шрифт:
В комнату заглянул молодой, но уже седоватый доктор в очках.
— Ну, что тут у нас? Как дела, Лидия Михайловна?
Женщина зажмурилась и замолчала.
— Она просит привести к ней какого-то мальчика, — пожаловалась Лиза.
Доктор покивал и поманил нас рукой:
— Давайте-ка поговорим в коридоре.
Мы, пребывая под впечатлением от увиденного, послушно вышли к нему.
— Ребята, я не очень знаю, что за история с Надеждой. И прежде, чем мы будем что-то сообщать нашим постояльцам, мы должны эту
А то, что ваша школа хочет принять участие в её судьбе — похвально и достойно уважения, но дело в том, что оплата за её проживание внесена полностью.
— Кем внесена? — полюбопытствовала я.
— Эту информацию мы не разглашаем, — доктор старался говорить вежливо, но было видно, что он торопится.
— А кто это у неё на фотографиях? — спросила Лиза.
— Семья её. Муж и сын. Лет двадцать назад в аварии погибли.
— Она требует какого-то мальчика.
Доктор посмотрел на Лизу так, как будто она глупая.
— Разве не понятно, что она не в себе?
— А вы тут давно работаете? — мне хотелось выяснить хотя бы что-то.
— Лет шесть.
— А с Надеждой Эдуардовной вы были знакомы?
Он пожал плечами.
— Здесь все сотрудники знакомы друг с другом.
— Ну и как?
— Что как?
— Каким она была сотрудником?
— Нормальным.
— А пациентов вы всех здесь знаете?
— Постояльцев, — поправил он. — Тех, кто долго живёт, знаю.
— А Ольгу Викторовну Королёву, случайно, не помните?
— Нет, — с тяжёлым вздохом, показывая, что устал от моих вопросов, он покачал головой.
— А у Надежды Эдуардовны здесь были друзья? Подруги?
— Послушайте, девушка, я прервал обход. Спросите у Людмилы. Она должна знать.
Пока я всё это спрашивала, Лиза за спиной доктора корчила мне рожи, а как только он меня осадил, скороговоркой выпалила:
— А где у вас туалет?
Лиза, как угорелая, помчалась на первый этаж. Липа за ней. Я медленно побрела по длинному коридору с множеством дверей.
Спонтанная затея с поездкой была глупой, результат оказался таким же.
Однако Надина мама, действительно, существовала, и я планировала выложить эту новость Тамаре Андреевне лично, чтобы посмотреть на её лицо, когда она об этом услышит. А ещё стало понятно, что мать Надю не очень-то любила. Может, поэтому Надя предпочитала, чтобы все считали её одинокой? Хотя Томашу-то она об этом рассказала.
Интересно, знал ли он о погибшем Надином отце и брате?
Но Яга, пожив здесь, наверняка должна была знать о существовании Лидии Михайловны. А если знала, то почему не рассказала директрисе?
Внезапно я услышала странный звук. Довольно громкий, чтобы
Звук шёл из-за приоткрытой двери. Я заглянула.
Это была точно такая же комната, как у Лидии Михайловны. Только вместо одной кровати здесь стояли две. Возле окна на инвалидном кресле сидел благородного вида чуть лысоватый старичок, а на полу посреди комнаты лицом вниз лежал маленький сухой дедок в синей клетчатой пижаме. Пальцы его скребли ковер, плечи вздрагивали, именно от него и исходили душераздирающие стенания.
Я бросилась к нему, пытаясь поднять, но дедок внезапно прекратил стонать, поднял голову и спокойно посмотрел на меня.
— Ты кто? — голос у него был скрипучий.
Старичок в кресле тоже смотрел с удивлением.
Я поспешно встала.
— Мне показалось, вам плохо. Хотите, я кого-нибудь из персонала позову?
— Из персонала, — раздражённо передразнил дедок. — Сдался мне твой персонал.
Поднявшись на четвереньки, он требовательно протянул руку, чтобы я помогла ему встать.
Шаркая, на полусогнутых ногах он доковылял до кровати и упал уже на неё.
— Простите, — тот, что сидел у окна, не обращая внимания на страдания соседа, развернул кресло в мою сторону. — Вы ведь не сотрудница «Пуговиц»?
— Нет.
— Но где-то мы с вами уже встречались, — старичок подъехал ко мне, пристально вглядываясь в лицо. Глаза его блестели, как у молодого, а пальцы были страшные. Крючковатые, с распухшими суставами.
— Вряд ли, — я отступила назад.
— Не спорьте, — отрезал он с убеждённостью. — Я вас ждал. Вы любите виноград? Возьмите на холодильнике там, за дверью.
— Не нужно, спасибо, я пойду. Меня друзья ждут.
— Передавайте бабушке привет, — бросил он мне в спину прежде, чем я успела скрыться за дверью.
Я резко остановилась.
— Вы знакомы с моей бабушкой?
— Ольга Викторовна, так ведь?
— Да.
Я вернулась.
— Да неужели! — стонущий дедок с интересом перевернулся на бок. — Оленька решила вернуться к нам?
— Она умерла летом.
Оба старика понимающе покачали головой.
— Она же была совсем молодая и здоровая, — печально произнёс колясочник.
— Ей семьдесят два было.
— Я и говорю — молодая.
— Машина сбила.
— Прими мои искренние соболезнования, — он подъехал и с теплом пожал мне руку. — Такая замечательная женщина была.
Впервые в жизни я слышала, чтобы кто-то назвал Ягу замечательной женщиной. Она, конечно, умела притворяться, но только когда ей было что-то очень нужно.
— Вы её хорошо знали?
— Ну, а как ты думаешь, если узнал тебя?
— Мы совсем не похожи! — ужаснулась я. — Она мне не родная бабка.