Пунктирная линия (журнальный вариант)

Высоцкий Сергей Александрович

— Понятно... — сказал Корнилов, думая о том, что Лежнев не стал бы путешествовать по карнизам, не стал бы залезать в чужую квартиру, тем более в учреждение. Склонностью к такому авантюризму Борис Андреевич никогда не отличался.

— Жильцов опросили? — спросил он, внимательно разглядывая автомобили, припаркованные вдоль улицы. Некоторые из них стояли прямо на тротуаре.

— Никто ничего не слышал и не видел, кроме той женщины. На пятом этаже, где стреляли в Лежнева, никаких следов, кроме пятен крови. — Похоже, лейтенант и сам знал, что

от него требуется. — Вы не хотите подняться?

— Поднимемся. Но прежде поищем его машину.

— Лежнев был в машине? — удивился Дашков.

Корнилов подумал, что сотрудник, разговаривавший с Верой Михайловной, мог бы быть более внимательным.

Они медленно пошли по тротуару, рассматривая пеструю вереницу автомобилей. Поблизости с домом семнадцать яркой оранжевой машины Лежнева не было. Игорь Васильевич решил, что вечером здесь могло не оказаться свободного места и Борис поставил машину в отдалении. Так и оказалось: едва они свернули за угол, на Гороховую, Корнилов увидел «Жигули» со знакомым номером.

— Вот она, голубушка, — прошептал он.

На первый взгляд с машиной все была в порядке. Но когда Корнилов стал ее осматривать, оказалось, что дверца рядом с водительским сиденьем не закрыта.

— Смотрите, лейтенант... — показал он Дашкову на поднятую кнопку замка.

— Да... И никто не залез! — удивился лейтенант.

— А может быть, как раз залезли? — оказал Корнилов. — Или открыли ключом, взятым у Лежнева?

Дашков смутился, не найдя что ответить.

— Покараульте машину, — сказал полковник. — А я вызову по рации экспертов.

Прошло не менее получаса, прежде чем они вошли в подворотню дома, где произошло несчастье. Это был типичный петербургский двор-колодец, и Корнилов сразу вспомнил двор в доме старика Капитона. Только здесь не было ни одного кустика. Стены, асфальт и квадрат голубого неба, если взглянуть наверх.

Рядом с подъездом асфальт был присыпан все еще сырым песком, сквозь него проступала кровь.

— Здесь его и нашли, — сказал лейтенант, — Лежнев долго пролежал на лестничной площадке — там тоже кровь... Потом, наверное, пришел в себя и выполз во двор.

Корнилов взглянул вверх. На пятом этаже было распахнуто лестничное окно.

«Чертов старик!» — уже в который раз подумал Корнилов. Капитон заслуживал самых крепких эпитетов, но в ранении Лежнева вины его не было. Полковник понимал это, однако почему-то старика все равно хотелось ругать.

Несмотря на солнечный день, в окнах дома горел свет. На втором этаже, сидя на подоконнике, курили две молодые женщины. Они с любопытством разглядывали пришельцев.

— Рядом с пострадавшим ничего не нашли? — спросил Дашкова Корнилов.

— Нет. Я осмотрел весь двор. А вы, товарищ полковник, имеете в виду что-то конкретное?

— У Лежнева был с собой диктофон. В тот вечер он собирался встретиться с одним из свидетелей по старому уголовному делу.

Наверное, у лейтенанта возникло немало вопросов, но он сдерживался, не задал ни одного.

Корнилов подумал: «Что же он ничем не поинтересовался? Не хочет беспокоить начальство или просто равнодушен?» И то и другое было ему неприятно.

— Нет, ничего во дворе я не нашел, — повторил Дашков. — Несколько окурков, коробку из-под сигарет. На лестничной площадке у окна тоже подобрал окурок. Все это сейчас на экспертизе.

Лифта в подъезде не было — на пятый этаж пришлось подниматься пешком по крутой лестнице. Она производила мрачное впечатление. Узкая — двоим не разойтись, грязная. И главное — до пятого этажа — ни одной двери. Случись что, кричи — не докричишься.

«Что же привело сюда Лежнева? — подумал Игорь Васильевич. — В это идеальное для расправы место?»

— Кто живет в этих квартирах? — спросил Корнилов, когда они с лейтенантом остановились на площадке пятого этажа.

— В шестнадцатой семья Прухно. Живут они здесь недавно. Он — капитан Балтийского пароходства, жена — дежурная по этажу в гостинице «Астория». Двое детей. Квартира стоит на охране. А в пятнадцатой — одни женщины. Старухи.

— Правильно! — Игорь Васильевич оглянулся на крутой марш лестницы. — Старухи у нас выносливые. Им лифт ни к чему. Пусть шагают по ступеням!

— Три старухи, — продолжал лейтенант. — В каждой комнате по бабушке — квартира коммунальная. Одна из них — Гунда Францевна Плуме, уже год как не выходит из дома. Ей девяносто. Соседки приглядывают, приносят продукты. Они помоложе — одна еще работает корректором в издательстве — Мария Федоровна Усольцева. Другая — пенсионерка, тоже Мария Федоровна. Только Смирнова. На пенсию вышла в прошлом году.

— Не такие уж и старые эти старухи? — усмехнулся Корнилов. — К ним, может быть, знакомые мужчины захаживают?

— Ну... Может быть, — с сомнением сказал лейтенант. — Только пенсионерки все-таки...

— Я шучу, — Корнилов покосился на Дашкова. — А память у вас завидная! Имена помните прекрасно.

Дашков слегка пожал плечами, словно бы хотел сказать: «Какие пустяки! Обычное дело...»

Когда они спустились вниз и вышли на улицу, Корнилов попросил:

— Выясните с пенсионерками все до конца — кто у них бывает, есть ли среди родственников или знакомых мужчины? Не заходил ли кто вчера вечером? Человек, заманивший Лежнева в эту западню, наверняка хорошо здесь ориентируется. И даже знал о том, что жильцы соседней квартиры в отпуске. А старухи вечером сидят дома.

— Слушаюсь, товарищ полковник, — сказал Дашков к неожиданно спросил: — Извините, Игорь Васильевич, мне сказали, что вы знаете Лежнева?

— Знаю.

— У вас уже есть какая-то версия? Мы у себя головы ломали... — Лейтенант чуть сконфуженно улыбнулся. — На ограбление не похоже.

— Нет у меня версии, — сердито ответил Корнилов. — Знаю, что Лежнев взял диктофон и поехал в Гатчину. С кем-то встретиться. А оказался на улице Гоголя!

— Может, тут замешана женщина?

— Из пятнадцатой квартиры?