Пушкин и пустота. Рождение культуры из духа реальности
Шрифт:
Вот оно, слово. Найдено. Синдром профессионального выгорания. Как у актера, к примеру, или скрипача какого-нибудь, или певца. Или Бритни Спирс. Или Филиппа Киркорова. Спели Бритни или Киркоров десяток песенок, а им из зала кричат: «Козлины!» Они, значит, концерт заканчивают, просят зрителей, оравших гадости всякие, остаться в зале и принимаются за душеспасительные беседы. Словом, здравствуй, Ионеско.
Сегодня «синдром профессионального выгорания» наших учителей принял патологические формы. Бесправный, забеганный, всем обязанный, обабенный, омужиченный, с рыскающими глазками наш учитель доведен до полного выгорания. Не только профессионального, но и человеческого.
Медиация –
А теперь информация из серии «Здравствуй, Беккет»: педагогические институты в 2011 году выпустили около 130 тысяч специалистов. Потребность российских школ – всего 9 тысяч.
Не будем задавать вопрос, а зачем нам, собственно, так много педагогов, если 121 тысяча молодых учителей так и не нашла работу.
Лучше порадуемся за них. Их пока никто не обзовет «козлинами».
ТАТА против TINA
Маргарет Тэтчер любила повторять: «There Is No Alter-native». Аббревиатура TINA стала символом идеи экономического роста по либеральным правилам.
Однажды ей возразила политолог и активистка антиглобалистского движения Сьюзан Джордж. Ее слоган звучал так: ТАТА! («There Are Thousands of Alternatives» – «Существуют тысячи альтернатив»).
Для начала обратимся к результатам опроса, проведенного в 2010 году, на тему: сколько россиян работают по специальности, полученной в вузах? Опрос проводился в Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, Нижнем Новгороде, Самаре и в итоге показал, что не по специальности работают 52 % граждан. Среди наиболее распространенных причин, по которым люди сменили профессию, значатся: невысокий уровень заработной платы (29 %), небольшой спрос на полученную специальность (15 %), низкая привлекательность ее для самого специалиста (9 %).
Динамика процессов свидетельствует об изменениях к худшему. По утверждению специалистов Росстата, к середине 2012 года система образования в России представляет зрелище совсем плачевное: 55 % россиян работает не по специальности, 67 % населения не пригодилась полученная профессия. Цифры говорят о многом, но не о психологическом состоянии людей, входящих в эти проценты. По статистике середины 2012 года, почти треть населения находится в состоянии стресса. Выводы напрашиваются сами собой: необходимо работать над качеством старых рабочих мест, а не искать новые 25 млн новых рабочих мест, как нам рекомендуют авторы Стратегии – 2020.
Сейчас наиболее востребованные профессии: управленцы, инженеры, программисты. Юристов и гитаристов Россия заготовила впрок, лет на 200 вперед. Учителям повысили зарплату, но перспективная молодежь настойчиво избегает работы в школе.
Быть может, школе еще больше денег дать? Не поможет.
Сводить задачу к поиску дополнительного финансирования неразумно. Речь должна идти о новой модели образования. Можно гордиться советской системой образования, но она была порождением ушедшей в прошлое индустриальной эпохи.
Консервативная любовь чиновников к оценке вузов по показателю «Количество выпускников, работающих по специальности», сегодня абсурдна, потому что потребность в специалистах в современном динамичном мире существенно меняется.
Попытаемся сформулировать проблемы, стоящие перед школой. Высшей и средней.
• Школьные программы не учитывают социально-культурные особенности современности. Если в индустриальном обществе обучение было ориентировано на то, чтобы дать ответы на вопросы «Что?» и «Как?», то в современном актуализировались «Почему?»,
• Современные педагоги должны обладать не только знаниями и квалификацией, но и определенными личностными качествами, такими как креативность, эмпатия, критическое мышление.
• Школа не ориентируется на реальные задачи изменяющегося мира. Она продолжает учить тому, что любая проблема предлагается жизнью в готовом виде, и человек должен лишь подогнать ее под параметры решения. Школа не прививает навыки самостоятельной интерпретации природы проблем.
• Упрощенный набор знаний формирует у студентов и учащихся неверное представление о собственных возможностях, порождает завышенную самооценку. В результате они не готовы работать в изменяющейся ситуации.
• Выпускники с большим трудом способны понять цель своей деятельности. Школа воспитывает иллюзию целеполагания. Но не больше, чем иллюзию.
Решение проблем связано с комплексом социальных поступков. Видится необходимым:
• Сформировать мощное внимание авторитетных инновационных СМИ к проблемам школы и культуры, именно в этой связке: «школа=культура».
• Вынести на очередной референдум проблему реформирования образования. Необходимо понять, наконец, перспективы и задачи образования. Реформа системы образования всегда планировалась, а на самом деле происходила сама собой. Время диктовало – вводились новые дисциплины. После войны реформа прошла в пользу физико-технологического образования. В эпоху глобализации очевидным стал спрос на глобалистские навыки и знания: финансы, менеджмент, право, языки, программирование. Сейчас настала пора говорить о новом наборе знаний, навыков, требованиях к человеческому интеллекту. Можно предположить, что это будет новая форма фундаментального образования с двумя направлениями: физико-техническим и философско-гуманитарным. Успех на рынке образовательных услуг немыслим без современных конвейеров, управления и проектирования, дорогих исследований и разработок.
• Отказаться от идеи торжества культуры над человеческими потребностями. Сейчас эскизики национальных культурных и образовательных концепций похожи на мешанину из устремлений к высокому искусству, слову и пристрастий к экономическому благополучию. Последнее привычно проводить в графе «низкое», что в очередной раз заставляет нас совершать ошибку. Стремление к экономическому благополучию – вовсе не позорное клеймо обывателя. Пора осознать, что социологические опросы, доказывающие невовлеченность народа в культуру или в понимание смысла образования, доказывают именно эту невовлеченность или непонимание и не более.
• (Конечно, любому человеку, профессионально вовлеченному в культуру и образование, было бы приятно услышать, что менеджеры по продаже машин, бытовой техники, пирогов и кваса и т. д. готовы молиться на Толстого, как на икону. Наивная порочность подобных мечтаний заключается хотя бы в том, что они абсурдны, неисполнимы. И вина в этом не менеджеров по продаже, а людей, претендующих на статус властителей дум, но так и не ставших менеджерами по продвижению культуры. Армия высокообразованных людей, сетующих на поголовное оскудение человеческого интеллекта и духа, сделали все возможное, чтобы оскудение это случилось. Достаточно рассмотреть основные вехи эволюции культурной и образовательной практики ХХ века, чтобы убедиться, к чему привело бессистемное блуждание продвинутых интеллектуалов в поисках света новых знаний. «Высокоинтеллектуальные» эксперименты с культурой и образованием низвели вершины духа к плоскогорьям синкретизма, так что теперь граница между подлинным искусством, добротной мыслью и подделкой оказалась безнадежно размыта.)