Пушкин в жизни: Систематический свод подлинных свидетельств современников

Вересаев Викентий Викентьевич

Будри был забавный, коротенький старичок, с толстым брюхом, с насаленным, слегка напудренным париком; мылся он очень редко и менял белье только раз в месяц. Преподаватель был строгий и дельный. По словам Корфа, он один из всех лицейских наставников вполне понимал свое призвание и наиболее способствовал развитию лицеистов, умел приохотить к занятиям и будить мысль. Он обучал воспитанников и декламации. Декламация его была старой школы – очень высокопарная и ходульная. Будри поставил на лицейской сцене французскую драму – скучную и длинную, в которой все женские роли переделал в мужские и любовников превратил в друзей, и неутомимо, в течение целого месяца, репетировал ее с воспитанниками. Пушкин рассказывает, что Будри очень уважал память своего знаменитого брата и однажды в классе, говоря о Робеспьере, сказал ученикам как ни в чем не бывало:

– Это он обработал под рукою Шарлотту Корде и сделал из этой девушки второго Равальяка.

Таким образом Шарлотту Корде, убийцу

брата, он как бы ставил на одну доску с цареубийцей Равальяком. «Впрочем, – прибавляет Пушкин, – Будри, несмотря на свое родство, демократические мысли, замасленный жилет и вообще наружность, напоминавшую якобинца, был на своих коротеньких ножках очень ловкий придворный». Кажется, в последнем утверждении Пушкин не прав. Во всяком случае, другие лицеисты отмечали как раз независимость, с какой Будри держался по отношению к высшим. В «Лицейском мудреце» находим карикатуру Илличевского на профессоров, ищущих милости у министра. На возвышении сидит министр граф А. К. Разумовский, к нему гуськом по отлогой доске поднимаются почтительные профессора, а совсем сзади, спиной к министру, стоят, обнявшись, Будри и Куницын, и пройдоха Гауэншильд тщетно старается повернуть Будри лицом к министру.

Фридрих Матвеевич Гауэншильд

(1830–?)

Профессор немецкого языка и словесности в лицее. После смерти директора Малиновского в двухлетний период последовавшего в лицее «междуцарствия» некоторое время исполнял обязанности директора.

Немец, родом из Австрии, приобрел благосклонность С. С. Уварова, тогда попечителя петербургского учебного округа, переводом нескольких его статей на немецкий язык и, по его протекции, определен был профессором в лицей. Был заносчив, скрытен и хитер, с воспитанниками обращался грубо и несправедливо, лицеисты его ненавидели. Узкое лисье лицо, выдающаяся вперед верхняя губа; имел привычку постоянно жевать лакрицу. О нем сложена была в лицее так называемая «национальная песня», которая певалась лицеистами хором без всякого секрета, только что не самому Гауэншильду в лицо. Начинали медленно и заглушенно, потом темп ускорялся, а с ним возвышались и голоса, переходившие под конец в бурю:

В лицейской зале тишина.Диковинка меж нами:Друзья, к нам лезет сатанаС лакрицей за зубами!Друзья, сберемтеся гурьбой,Дружнее в руки палку,Лакрицу сплющим за щекой,Дадим австрийцу свалку!..

и т.д.

Гауэншильд, по-видимому, имел связи с австрийской дипломатией и был ее осведомителем. В 1822 г. он был уволен от службы и уехал в Австрию. Был назначен австрийским генеральным консулом на о. Корфу, пользовался благоволением Меттерниха.

Сергей Гаврилович Чириков

(1776–1853)

Лицейский учитель рисования и гувернер. Воспитанник Академии художеств. Был человек довольно ограниченный, посредственный гувернер, очень плохой рисовальщик; однако лицеисты его любили за ровный и приятный характер, за обходительность и тактичность, за достоинство, не позволявшее лицеистам таких с ним шалостей, на которые они пускались с другими. В первое время существования лицея воспитанники не пользовались отпуском в дом родителей и нередко проводили свободное время у Чирикова, имевшего квартиру в верхнем этаже лицея; у него составился литературный кружок, и в гостиной его, по рассказам, долго сохранялись на стене строки, написанные рукой Пушкина. Чириков и сам пописывал. Его длиннейшие трагедии в стихах ходили и читались у лицеистов в рукописях. Одна была под заглавием «Герой Севера». Воспитанники самого Чирикова прозвали Герой Севера, и это очень льстило его самолюбию.

Фотий Петрович Калинич

(1788–1851)

Учитель чистописания в лицее. В 1795 г. мальчиком был вывезен с Украины для придворного певческого хора. Когда он спал с голоса, то благодаря прекрасному своему почерку определен был учителем чистописания в лицей. Здесь он прослужил сорок лет до самой смерти. Нередко исполнял также обязанности гувернера. Был высокопарный глупец и невежда. Большой ростом, с сенаторской осанкой и поступью, с огромным лицом; на лице этом всегда отражалась как будто глубокая дума, иногда оно подергивалось легкой, презрительной к человечеству усмешкой. Говорил он неизменно вздор, но облекал его в громкие и величественные слова. Почерк у него действительно был прекрасный, все грамоты на медали и похвальные листы переписывались его рукой.

Теппер де Фергюсон

(1768–1838)

Лицейский учитель пения. Его отец был богатейший банкир в Польше, где со всем своим богатством погиб во время революции. Тогда сын его, путешествовавший по Европе со всей роскошью английского лорда, публиковал себя в Вене под скромным именем учителя музыки. В Петербурге он получил место учителя музыки

к великой княжне Анне Павловне, а потом вскоре был определен учителем музыки и пения в лицей. «Это был вдохновенный старик», – вспоминает Плетнев. М. Корф рассказывает: «Он учил нас, в последний только год, не музыке собственно, а лишь только пению. Теппер, хороший учитель пения, хотя сам без всякого голоса, не только учил нас, но и сочинял для нас разные духовные концерты, т. е. большею частью перелагал с разными вариациями и облегчениями концерты Бортнянского. В его классе соединялись оба курса лицея, старший и младший, что иначе ни на лекциях, ни в рекреационное время никогда не бывало. Тепперу же принадлежит и музыка известной прощальной песни Дельвига «Шесть лет промчалось, как мечтанье», жившей еще через сорок лет в стенах лицея. Теппер был большой оригинал, но человек образованный и приятный, нам очень нравились и его беседы, и его классы». У Теппера был свой дом в Царском Селе. Воспитанники лицея посещали его на дому – пили чай, болтали, пели, музицировали, и эти простые вечера были лицеистам очень по вкусу.

Мартын Степанович Пилецкий-Урбанович

(1780–1859)

Лицейский надзиратель по учебной и нравственной части с 1811 по 1813 г. В молодости слушал лекции в Геттингенском университете. М. Корф характеризует его так: «С достаточным образованием, с большим даром слова и убеждения, он был святошею, мистиком и иллюминатом, который от всех чувств обыкновенной человеческой природы, даже от врожденной любви к родителям, старался обратить нас исключительно к Богу и, если бы мы далее оставались в его руках, непременно сделал бы из нас иезуитов. Со своей длинною и высохшею фигурою, с горящим всеми огнями фанатизма глазом, с кошачьими приемами и походкой, наконец, с жестоко-хладнокровною и ироническою, прикрытою видом отцовской нежности строгостью, он долго жил в нашей памяти, как бы какое-нибудь привидение из другого мира». С сестрами и кузинами воспитанников, посещавшими их в лицее, Пилецкий позволял себе обращаться с развязно-ласковой фамильярностью. Все это возмутило лицеистов. В 1813 г. они собрались в конференц-зале, вызвали Пилецкого и предложили ему на выбор: либо удалиться из лицея, либо они все потребуют собственного своего увольнения. Угроза была несерьезного свойства, но Пилецкий ответил хладнокровно:

– Оставайтесь в лицее, господа!

И в тот же день выехал из Царского Села. Так рассказывает Анненков со слов Матюшкина. Что Пилецкого заставили уйти из лицея воспитанники – это верно. В своей программе записок Пушкин пишет: «…мы прогоняем Пилецкого». Навряд ли, однако, все произошло так просто и для того времени необычно, как сообщает Анненков. Дело, по-видимому, происходило так. 21 ноября 1812 г., за обедом, Пушкин вдруг начал громко говорить, что Пилецкий позволяет себе оскорбительные и издевательские отзывы о родителях некоторых товарищей. Его поддержал Корсаков. После обеда начались горячие споры, многие товарищи присоединились к Пушкину и Корсакову, говорили, что нужно идти к директору с жалобой на Пилецкого. Особенно волновались Кюхельбекер и Ив. Малиновский, поджигали других, называли подлецами и льстецами Корфа, Ломоносова, Юдина и Есакова, отказывавшихся идти с товарищами. 23 ноября произошло объяснение с директором Малиновским в присутствии инспектора Пилецкого. Можно думать, беседа убедила директора, что Пилецкий действительно позволял себе нетактичные отзывы о родственниках воспитанников, и Пилецкому вскорости было предложено покинуть лицей. Впоследствии Пилецкий служил следственным приставом в петербургской полиции. В 1837 г. за участие в министерских радениях известной в то время аристократической сектантки Татариновой был выслан из столицы и заключен в монастырь. Под конец жизни, в глубокой старости, жил опять в Петербурге, сильно нуждаясь.

Илья Степанович Пилецкий-Урбанович

(1786 – не ранее 1835)

Брат предыдущего. Лицейский надзиратель. Раньше был канцеляристом в подольском губернском приказе и аудитором в армейском полку. Мы знаем его только по его рапортам в конференцию о поведении воспитанников, – рапортам, отличающимся исключительной безграмотностью.

Алексей Николаевич Иконников

(1789–1819)

В течение одного года (1811–1812) был гувернером лицея. Внук знаменитого актера Дмитровского. До поступления в лицей служил переводчиком в берг-коллегии, преподавал в горном корпусе географию, историю и французский язык. Был благородный, умный и образованный человек, совсем еще молодой, всего двадцати шести лет, но уже совершенно опустившийся от пьянства; водка его перестала возбуждать, и он залпом выпивал целыми склянками гофманские капли (смесь эфира со спиртом). Он занимался писательством, сочинял для лицеистов небольшие театральные пьесы; лицеисты разыгрывали их перед царскосельской публикой с ширмами вместо кулис, в форменных мундирах. В одной пьесе главную роль играл лицеист Маслов, но после первого действия ему сделалось дурно, и мальчика, без всякого предупреждения публики, заменил собой сам Иконников, да к тому же совершенно пьяный; он не помнил реплик и сбивал остальных актеров.