Пустоши Альтерры. Книга 2
Шрифт:
Теперь становилось очевидным: его не просто отодвинули в канцелярию. Перед ним стояла иная задача.
Какая именно — ещё предстояло выяснить.
Но, даже понимая, что всё не так просто, Жилин не собирался мириться с мыслью, что теперь его жизнь сведётся к архивам, пыльным записям и грифельным доскам. Канцелярия оставалась чуждым миром, её работа не имела для него ценности.
Звание следователя для человека дороги не значило ничего.
Совсем недавно перед ним была
И если те, кто сидят перед ним, не лгут, если их слова чего-то стоят, он вернётся в пустошь. Потому что в бумагах и отчётах Рой не найти.
Глава 7, стоки
Тусклый свет лампы дрожал в прокуренной допросной, размывая очертания комнаты. Воздух, пропитанный потом, табачным дымом и чем-то приторно-сладким, оседал на коже липкой плёнкой. Голые стены с облупившейся краской, ржавая дверь, затёртый стол — место, где людей перемалывали в безликую массу.
Металлический стул под спиной нарочито неудобен. Запястья сдавливают наручники. Раздражает не это, а сам спектакль.
Напротив, лениво откинувшись в скрипучем кресле, сидит дежурный — сухощавый, с резкими чертами, коротко стриженный. Серые глаза, выцветшие от усталости, лениво скользят по парню.
— Имя или позывной? — прокуренный голос, в котором слишком много сигарет и слишком мало интереса.
— Вектор.
— Клан?
— Без клана.
— Документы?
— Старый гильдейский жетон.
— Выгнали, да?
— Не совсем — замялся Илья. Законник это уловил.
— Дом тут?
— В Альдене.
— Давно прибыл?
— Последний контракт был сюда, пара дней.
— Кто нанимал?
— Гильдия. Груз доставлен, контракт закрыт. Напарник в городе. Искать будет.
Бровь дознавателя дёргается. Первый проблеск интереса.
— Напарник?
— Да.
— Имя?
— Мрак.
Тишина. Мужчина медленно перевернул страницу, постучал ручкой по столу, усмехнулся.
— Интересное имя. Где он сейчас?
— Меня ищет.
— Значит, бывший клановец, караванщик без группы, житель Альдены, с напарником, который поднимет шум?
— Всё верно.
Дознаватель прищурился, оценивая, стоит ли верить каждому слову.
— И что, по-твоему, мне с этим делать?
— Проверить.
Губы дрогнули в короткой усмешке, пальцы сцепились в замок.
— Проверим. Конечно, проверим. — Голос лениво-ровный, в нём уже слышался намёк на предсказуемое. — Только пока всё займёт время… Думаю, тебе стоит задержаться у нас подольше.
Тусклый свет
Его заперли в одиночке.
Массивная дверь без смотрового глазка. Узкое зарешеченное окошко, впускающее тонкую полоску света. Затхлость, промозглый холод. Запах металла и сырости въелся в камень так же крепко, как в ткани тех, кто сидел здесь до него.
Дойдя до массивной двери, ведущей в служебное помещение, высокий охранник толкнул её плечом, пропуская напарника внутрь. Здесь можно было говорить без опаски.
— Ну и что скажешь? — ленивый голос, пропитанный усталостью, будто вся эта работа давно превратилась в рутину.
Коренастый медлил.
Подошёл к столу, провёл ладонью по щетинистому подбородку, задумчиво посмотрел на запертую дверь. Только потом заговорил:
— Не нравится мне этот тип. — Голос низкий, хриплый, с ноткой сомнения. — Слишком спокойный.
— Караванщик — безразлично бросил высокий, пододвигая стул. — Эти ко всему привыкли
— Да не в этом дело. Он вообще не дрогнул, когда застёгивал наручники. Не нервничал, не давил. Даже вопросов толком не задал.
— Опытный — пожал плечами высокий. — Может, не в первый раз сидит.
— Может… — коренастый почесал затылок, скользнул взглядом по столу, затем опустился на стул. — А может, он просто знает, что за ним придут.
Высокий приподнял бровь, прикурил сигарету, выдохнул дым в потолок.
— Думаешь?
— Он сам сказал: напарник остался в городе, искать будет. — медленно проговорил коренастый, словно проглатывая сомнения.
— Все так говорят, — хмыкнул высокий, стряхивая пепел. — У них всегда кто-то должен прийти — брат, командир, клан, богатый друг. А потом никто не приходит.
Коренастый коротко кивнул, сцепив пальцы в замок.
— Мы и так по горло в этом — пробормотал он.
— Знаю — бросил высокий, выдыхая сизый дым.
Молчание повисло в комнате.
— Утром в журнале будет запись: «освобождён».
Коренастый медленно перевёл взгляд на папку, задержался на ней, будто надеясь найти ответ. Затем, не поднимая глаз, выдохнул:
— Ладно.
Они шагали неспешно, гул их шагов гас в каменных стенах, пока направлялись к одиночной камере. Ни спешки, ни признаков, что эта ночь чем-то отличается от других. Формальности важны — они держат систему в порядке, сохраняют облик перед проверяющими, случайными свидетелями, собственной совестью.