Пустой мир 3. Короны королей
Шрифт:
— А что вы хотели? — фларский граф развел руками. — Чтобы я просто вышел и сообщил, что вы отныне наш преданный друг и союзник, а доверять вам следует так же, как и мне самому? Я могу приказать человеку что-то сделать, но я не могу приказать его чувствам и мыслям. Я дал вам возможность, но вы ее не использовали. Может быть, стоило поступить как тристанский барон и рискнуть всем? — он выпрямился, убрав ноги со стола, и внимательно посмотрел на Вассария, но тот не смог выдержать прямой взгляд и отвел глаза в сторону. — Вот именно. Я не заставлял вас принимать решения, это был ваш собственный выбор. Так что не обвиняйте меня в том, что вы сбежали и требовали начать отступление. Вы испугались, а не я. А Эдвард не струсил, сделал свой выбор…и выиграл.
— Я
Вассарий Гельский глубоко вздохнул, раздумывая о степени паршивости ситуации, в которую попал — по своей вине или став жертвой интриг, это уже не имело значения. Он прекрасно осознавал, что вытащить его мог только граф Фларский. Тот не мешал ему, давая собеседнику проникнуться мыслью, насколько для него важен протекторат претендента на престол.
— Лично я не рассчитывал, что тристанский барон успеет к решающему моменту сражения, и действительно надеялся на вас, друг мой. И все же вы меня подвели. Наше счастье, что Эдвард все-таки прибыл с подкреплением и смог взять ситуацию под контроль. Он мог погибнуть, и тогда я избавился бы от весьма опасного потенциального конкурента. Однако, он не только выжил, но еще и смог одержать верх. Только вот славу победителя Саальта все равно получил я, как претендент на престол. Победа на Золотых Воротах весьма символична, и достигнута она, благодаря мне. Моими усилиями прямо на руинах гражданской войны был создан союз феодалов, сумевший впервые одержать крупную победу над силами вторжения. Сегодня или завтра об этом узнают все остальные. И все они пойдут на поклон ко мне, победителю Саальта. Всего лишь один успех Эдварда сделал меня фактическим королем, — Дэлай откинулся на спинку кресла, приосанился, довольный собой. — Так стоит ли мне дальше опасаться Эдварда? Может быть, будет выгоднее держать его при себе?
— Вашему умению извлекать выгоду из любой ситуации можно позавидовать! — усмехнулся Вассарий. — Сейчас вы зарабатываете очки на своем сопернике. Допустим, гражданские поверят вам. Поверят вам и политики. Только вот солдаты, которые были там, в ущелье и на склонах этих гор, залившие их своей и чужой кровью, пойдут не за вами. Они пойдут за бароном. И умрут ради него, если потребуется. Потому что видели его, на что он способен. А что вы такое для армии сами? Пф! Этикетка…— он скривился в ухмылке, выплескивая раздражение. В мирное время за такое он получил бы «перчатку», но шла война, и маски были давно сброшены. Но брошенная фраза все равно прозвучала настолько ядовито, что Дэлай даже дернулся.
— И что? — претендент на престол взял себя в руки и ткнул пальцем в стол. — Это мои люди. Они живут на моих землях, в моих городах! На мои деньги, они, демоны их разорви, живут!
— Верность скольких солдат вы купите за золото? — едко поинтересовался Вассарий. — А сколько золота смогут принести верные солдаты? Вижу, что понимаете, — он кивнул, наблюдая за реакцией Дэлая, — вы победитель ровно до тех пор, пока Эдвард не махнет рукой в вашу сторону. Хотите править Рейнсвальдом? Тогда убейте его, пока еще есть такая возможность!
— Убить? — Дэлай зло рассмеялся. — Ради того, чтобы стать королем? Или ради того, чтобы потешить твое самолюбие? — однако настроение уже было испорчено, и присутствие Вассария
— Как было приказано, я перевел их на внутреннюю службу и разместил по местным гарнизонам, — кивнул Вассарий, чувствуя к чему клонит граф — формирование еще продолжается, но они уже готовы выступить по первому приказу. Попутно в тылу из резервистов формируется еще несколько дивизий, которые можно использовать в качестве вспомогательных. Они выступят в сторону Тристанского бароната, стоит им только приказать…
— Пока еще рано, — кивнул Дэлай. — Мы все еще ждем. Может быть, нам повезет, и Эдвард все-таки не сможет выкарабкаться. Сколько тогда проблем решилось бы без какого-либо вмешательства. Но если он выживет, до окончания войны с Саальтом все равно что-либо предпринимать будет слишком глупо. А теперь можешь идти! Когда понадобишься, я свяжусь с тобой.
Оставшись один, Дэлай наклонился над столом и, обхватив голову руками, задумался о возможном будущем. Сейчас, когда ситуация с Саальтом наконец-то выровнялась, и появилась хоть какая-то надежда на успех, на первый план выходили проблемы с собственными союзниками. И больше всего его волновал тот факт, что он не до конца понимал мотивы Эдварда, совершающего порой крайне необдуманные поступки. Или, может быть, это, наоборот, было частью плана, сути которого он никак не мог уловить. Жаль, что никто не может дать ему четкий ответ, даже посоветоваться было не с кем. Он посмотрел на единственных свидетелей своих размышлений — статуи атлантов по обе стороны комнаты, поддерживающие потолок свои плечами. К их присутствию он уже успел привыкнуть и порой даже разговаривал с ними, озвучивая свои мысли, но те хранили молчание, оставаясь равнодушными к его метаниям.
Какой же выбор он должен был сделать, чтобы не проиграть? Поставить все на карту против Эдварда, или попытаться поддержать его, пожертвовав другими возможностями, но укрепив собственное положение? Как долго Тристан будет его союзником? Эдвард не скрывал, что имеет какие-то свои планы, разнящиеся с планами графа Фларского, но никому из тех, кто сейчас его окружал, Дэлай не мог доверять полностью. Даже тот же барон Весмортский, первым публично признавший его не просто будущим, а уже новым королем Рейнсвальда, действовал в первую очередь в интересах собственного феода. Если его поставить перед выбором, далеко не факт, что северный альянс останется на стороне Дэлая Фларского.
Запищал коммуникатор, и Дэлай, вздрогнув от резкого звука, нажал на кнопку ответа.
— Господин граф, прибыл представитель Остезейского Союза, в настоящий момент он находится в гостевых покоях, но настаивает на встрече с вами. Что прикажете ему сообщить?
— Остезеец? Явился сам? — удивился Дэлай, вспомнив, что в последнее время эти банкиры вели дела с ним исключительно через своих представителей в Тристанском баронате. Своих послов Союз отозвал из его графства еще в начале гражданской войны и с тех пор не было даже разговоров о том, чтобы возобновить дипломатические контакты с союзом. Интересно знать, что привело его. — Я приму его. Проводите его в мой кабинет.
Представитель Остезейского Союза вошел к нему через несколько минут в сопровождении двух фларских гвардейцев, граф встал, встречая гостя, и солдаты вышли, оставив их наедине.
— Господин граф, позвольте представиться. Мое имя Марии Де Тис, — изящно поклонился остезейский представитель, как только двери закрылись. Выпрямившись, он приложил руку к сердцу. — Я прибыл к вам с посланием от лорда Остезейского, сира Линка, с важной информацией и предложением. Стройный и гибкий, он казался совсем еще молодым, но при этом держался спокойно и уверенно, как опытный мастер в подобных делах. Дэлай знал, что остезейцы славятся умением вести переговоры и добиваться результатов, исходя из соображений собственной выгоды, полагаясь только на логику и холодный расчет, и напрягся, пытаясь понять истинные причины неожиданного визита.