Пустой Сосуд
Шрифт:
Заир заинтересованно кивал, хотя и сам немало разузнал о погребальных обычаях императоров. Воеводы нужны были, чтобы защищать владыку и в так называемом "следующем мире" за Тёмной Вуалью, потому-то для них и готовили отдельное крыло в гробнице. Вот только у людей, даже самых близких, зачастую обнаруживалась неприятная привычка – умирали они обычно не одновременно. И, например, император Гадорион Второй эту досадность исправил. Он до того боялся остаться в следующем мире без верного заступника, что заранее приказал умертвить маршала всего Альдеварра с дюжиной отборных
– Сумасшедшие они были, эти альдеваррцы, – восторг в голосе Беддоя подутих, когда длинный коридор сменился паутиной узких проходов. – Такую махину отстроить, и всё ради дохлого императора! Дворец, мать его! И сколько их тут таких? Десятки, наверное! Неужели больше не на что было тратиться?
Заир не бывал на главных островах, где на самом деле родился Годаран. Вся его недолгая жизнь – все шестнадцать лет – прошли на побережье Зен-Годарана, что когда-то и был Альдеварром. Но он всё же был наслышан о белоснежных шпилях Сеггелоса высотой в сотню метров, о роскошном дворце Первого Круга, об отвесных стенах Виарроса, старой столицы.
Хотя, всё это строилось для живых. Мертвецам Годарана почестей не полагалось: их тела расщепляли на мелкие осколки с помощью магии, погружали в непримечательные коробы и закладывали в стены. Те, кто не мог себе позволить и этого, избавлялись от смертных оболочек по старинке – сбрасывали их со скал в бурлящее море на радость акулам и скалозубам.
Так завещал первый император, Архимант Сеггел, познавший истину. Он сказал, что за пределами этого мира тело не имеет никакого значения. Стоит Духу пройти сквозь Завесу, как не остаётся ничего, кроме тлеющих костей. Забавно, но сам Архимант стал исключением, и вокруг его тела в Виарросе возникла высокая усыпальница из голубого мрамора.
– А вот тут – настоящее золото! – восторг шаг за шагом возвращался в голос Беддоя. – Значит, мы близко! Держи-ка.
Заир с недоумением принял протянутый учителем факел, пока тот принялся скоблить грязными ногтями позолоту на выцветшем орнаменте. За тысячу лет лист сросся с камнем и поддаваться не хотел. Зато ноготь Беддоя сложился пополам с премерзким треском.
– Ух, зараза, чтоб его, – учитель закусил пострадавший палец и махнул свободной рукой. – В пекло! Нас ждёт улов пожирнее.
Заир поправил сползшие с плеч сумки. Он уже предвкушал обратную дорогу с тяжёлым грузом за спиной. Сначала им придётся подняться вверх по этому тёмному коридору, чтобы выбраться из занесённой песком гробницы. А затем последуют новые дни под испепеляющим ликом солнца, среди песчаных наносов и знойного воздуха. Лишь бы верблюды дотянули до оазиса Шидарол…
– Вы слышали? – выпалил Заир.
Коридор перед ними круто заворачивал и уходил вниз чередой высоких ступеней. Факела не хватало, чтобы разогнать мглу у подножия спуска. И именно оттуда донеслись шорохи, от которых кровь Заира застыла в горячих жилах.
Звуки приближались. К шороху добавилось неразборчивое бормотание, напоминающее собачий лай. Внизу перекатывались камни, будто под весом тяжелой подошвы. В отблеске факела мелькнула вытянутая тень.
–
Дрожащими руками Заир вернул мастеру факел и достал артефакт. Три кольца, связанные лёгкой серебряной цепью, с которой свисал резной амулет из искрящего дерева. Ученик прикрыл глаза, обратился к той силе, что дремала среди древних стен и рисунков. Она вошла в его ладонь ледяным потоком, обвила кольца и устремилась по отвисшим цепочкам в резные контуры амулета.
Похожий на яйцо мелкой птицы кусок дерева зашёлся голубоватой вспышкой. Узоры на его поверхности засветились, озаряя крутую лестницу до самого её низа. Несколько пульсирующих сфер отделилось от контура и поплыло в сторону дрожащей тени.
– Всё в порядке! – обрадовался Заир, когда голубоватые шары осветили угрозу. – Это просто змея, мастер!
Внизу их ждала разъярённая кобра. Чернённая чешуя светилась в блеске магических сфер, а мощное – толщиной с руку крепкого мужчины – тело вздымалось над пыльными плитами пола. Змея раздула капюшон за широкой головой, распахнула ядовитую пасть и начала раскачиваться. Она словно забыла, что её ползучему роду положено шипеть на людей, а не лаять, точно сиплая собака.
– Змея змеёй, а пройти нам надо! – тараторил Беддой. – Делай уже что-нибудь!
Учуяв его страх, кобра выплюнула полоску яда. Она долетела до середины лестницы и окропила её искрящимися в свете сфер лужицами.
Заир завёл левую кисть под мерцающий деревянный амулет, ощутил плотную волну силы на ладони. Он пропустил магию через пальцы, вернул её в контуры артефакта. Сотканные из голубых искр сферы вздулись и зашипели. Они вихрем закружились вокруг перепуганной змеи, всё ближе подбираясь к блестящим бусинам её глаз.
Раздался гулкий хлопок, каменная пыль дождём пролилась с потолка, но древние плиты выдержали удар. Сферы исчезли, затух деревянный амулет Заира. Труп змеи безвольно распластался на ступеньках, а из выжженных глаз сочились струйки дыма.
– Сделано, мастер, – произнёс Заир с довольной ухмылкой. – Проход свободен.
– Молодец, – буркнул учитель, спускаясь по крутой лестнице, но не сводя глаз с мёртвой кобры. – В следующий раз не нужно вышибать камни из потолка. Ты нас тут похоронишь.
Заир кивал, но продолжал улыбаться. Осторожная похвала, за которой следовала череда неискренних порицаний – лучшее, чего можно было ожидать от учителя.
– И сколько таких тварей ещё тут прячется? – бубнил Беддой уже в нижнем коридоре. – Сука, ненавижу змей.
– Получается, мы не первые, кто тут шагает за тысячу лет, мастер? – уточнил Заир с лёгкой издёвкой. – Опередили они нас.
– Вот ещё, – учитель фыркнул. – У них ног-то нет. Так что шагаем мы первые.
Искатели были всё ближе к сердцу гробницы, и коридоры начинали ветвиться. Беддой потратил добрую половину жизни, изучая записи об усыпальницах Гордефольда, но даже ему порой приходилось замирать на очередной развилке. И всё же шагал он широко, в полной уверенности, что выбранный им путь приведёт к Чертогу Богов.