Пустой Сосуд

Адамов Марк

– Что ещё за мужик? – Эши сжал копьё, будто собрался кого-то пронзить.

– Одному Змею известно, – Сайат покачала головой. – Нечёсанный, небритый. Но по виду – из наших, ашмазирец.

– Ещё раз увидишь, сразу зови меня, – плантатор отложил копьё и крепко сжал плечи супруги. – Сразу же!

– Обязательно, любимый, – с едва уловимой издёвкой ответила та. – Ты бы лучше на обед так же спешил, как тыкать копьём в крокодилов и зевак.

– Было бы на него время, – Эши вздохнул и прошёл к выходу.

Времени и впрямь не было. Техеш завопил о крокодиле, как раз когда Эши

заканчивал грузить свежий папирус на телегу и собирался запрягать верблюда. Он должен был успеть на рынок у храма до того, как Бахру отправится в земли Субихаров с товаром. Без новой горстки львов – чудных медных монет, что были в ходу в Альдеварре – семейству предстояли бы особо голодные дни. Да и заклинателя пригласить следовало, чтобы урожай не погибал так быстро.

Когда Эши выводил запряжённую телегу из обветшавшего глинобитного сарая, Техеш уже докладывал Сайат о невероятной битве с крокодилом. Супруга вытянула губы и кивала каждому слову. Верный признак насмешки с её стороны.

– Ты бы видела его зубы! – юноша развел большой и указательный пальцы так далеко, как только мог. – Вот такие, представляешь? Острые, длиннющие, яд капает прямо в воду…

– У крокодилов яда нет, – походя бросил Эши.

– Значит, слюни, – Техеш обиженно нахмурил лоб. – Главное, мы его здорово уделали.

– Молодец, братик, – Сайат язвительно усмехнулся. – А где туша-то?

– Так ты это, верёвку-то мне дай, – юноша почесал кудрявый затылок. – Тяжёлый он, зараза: так не дотащить.

Эши оставил жену наедине с бравадами её брата, а сам пустил верблюда по занесённой песком дороге от плантации к центру города Ашмазир. Он же – столица некогда вольного царства Ашмазира. Жемчужина на восточном берегу великого озера.

Плантатор шёл пешком, чтобы не нагружать и без того хромого верблюда. Животное неспешно волочилось следом, то и дело фыркая да останавливаясь у обочины. Приходилось натягивать поводья всем весом, чтобы упрямец продолжил путь.

Двигаясь среди редеющих пальм и пожухлых кустарников, Эши поймал себя на мысли, что завидует жене. Её брат был легкомысленным повесой, но он хотя бы оставался рядом. Они могли вместе смеяться и подкалывать друг друга, делиться забавными сплетнями за миской обеденной похлёбки.

Эши такого простого счастья лишился дважды. Сначала виной тому стал император Валендиар, задумавший пополнить поредевшее войско за счёт сынов Ашмазиры. Руй – тогда ещё двадцатилетний парень с горящими глазами и острой жаждой приключений – охотно откликнулся на этот зов. За четыре года он успел пройти череду битв от берегов моря до скалистых островов Годарана и вернулся совсем другим человеком. Гордым, но обиженным. Неспособным жить так, как того хотел отец и как было принято в мирном городе. Ошибка за ошибкой, Руй дошёл до того, что его пришлось изгнать из Ашмазиры.

– Доброго дня, Эши! – раздался голос старого Кхали. Он вывешивал свежие шкуры в лавке на краю рынка.

– Да хранит тебя Великий Змей, – кивнул плантатор в ответ. – Что тут сегодня происходит?

Широкий проход, что вёл сквозь весь главный рынок Ашмазира, упирался в величественный храм Шепзириара. Его расписные стены взмывали над городом

на высоту в двадцать человеческих ростов. Белые колонны, подпиравшие треугольный свод основного портала, были видны даже с далёких окраин. И в этот день перед ними собралась целая толпа горожан.

Пара сотен человек, не меньше. Они облепили ступени храма, вскидывали руки и выкрикивали гневные речовки. Сверху же, между колоннами, выстроились законники. Солдаты императорского наместника выставили щиты, но копья их всё так же смотрели в свод храма. Эши остановил верблюда и в недоумении уставился на представление.

– Безумие творится, – Кхали встал подле плантатора и затряс лысой головой, покрытой белёсыми пятнами. – Альдеваррцы отбирают храм.

– Это ещё как? – Эши сжал левую руку в кулак, а правой невольно дёрнул поводья. Верблюд обиженно фыркнул и повёл шеей.

– А вот так, – кожевник развёл руками. – Решили позолоченные жопы в Левианоре, что хватит с нас поблажек. Великий Змей для них – какое-то малое божество. Малое, чтоб их! А таким, как их жрецы говорят, храмы иметь не положено. Алтари – сколько хотите, а храмов – ни-ни.

– Это безумие, – Эши заскрежетал зубами.

– А я как сказал? Какое ж он малое божество, если он Великий Змей, м-м?

Эши поволок верблюда и повозку поближе к храму. Он подобрался к спинам дальних горожан, как раз когда из-за щитов законников появился их командир. Плечистый вояка лет сорока в сверкающем бронзовом нагруднике и с мечом на широком поясе спустился на пару ступеней и вскинул обе руки, призывая к спокойствию.

– Тронешь Великого Змея – и он тебя проклянёт! – кричал кто-то из толпы.

– Проклянёт! – вторили сразу несколько голосов.

– Он обещал, слышите?! – немолодая женщина взобралась на широкие плечи своего спутника и обратилась к законникам. – Ваш император обещал! Вот с этого самого места обещал!

Командир поправил сползший на затылок бронзовый шлем с красными перьями.

– Я прекрасно помню этот день! – громыхнул он на всю площадь. Для светлолицего он сносно говорил на языке Ашамази. – Его Императорское Величество обещал, что вы и дальше сможете поклоняться Шепзириару, и его слово непреклонно. Поклоняйтесь Змею и дальше. В своих домах и у алтарей. Стройте их на каждом углу, славьте его имя! Но не здесь. Отныне этот храм славит Сандариала, нашего Заступника! Кланяйтесь ему – и будет вам честь и слава, которых вы заслуживаете!

Толпа разразилась возмущённым гулом, а в законников полетели гнилые плоды и даже чья-то обувь. Эши глубоко дышал, чтобы умерить гнев. Мало-помалу империя отбирала у Ашмазиры последние крохи гордости. Император обещал, что в царстве не изменится ничего, кроме флагов. Но теперь руки его дармоедов добрались и до Великого Змея.

Но гнев отнимет слишком много времени и сил. Что того, что другого у Эши и так осталось слишком мало. Видимо, не у него одного, раз жизнь остального рынка шла своим чередом. Гружённая папирусом повозка едва протискивалась по забитому людьми проходу меж прилавков. Резкий запах альдеваррских специй обжигал нос, и Эши несколько раз чихнул с такой силой, что слёзы покатились по щекам.