Пустой Сосуд
Шрифт:
– Не останавливайся! – вопил Беддой сквозь яростный гул контура. – Только попробуй сдаться, мать твою!
Горячая кровь хлынула из носа по губам Заира. Её железный привкус усилил тошноту. Звуки отдалялись, а пол словно обмяк, как продавленный матрас, и ученик проваливался в его манящую пучину.
«Я не смогу», – повторял Заир, едва удерживая дрожащие палочки.
Мелодия сбивалась с ритма, даже когда казалось, что он нащупал нужную последовательность нот. Контур гробницы дрожал, истончался в слабых местах, но пробить его не удавалось. Гармония ускользала
«Я не смогу», – готовый сдаться, подумал Заир.
«Сможем», – ответил ему далёкий шёпот.
Заир попытался кивнуть, и от этого движения кровь с новой силой хлынула по его небритому подбородку. Он стиснул пальцы, занёс обе палочки для новой попытки. Не успел он их опустить, как контур дал трещину.
Оглушительный треск разлетелся по тесному коридору гробницы. Вспышка прошла сквозь сомкнутые веки Заира и отпечаталась в его разуме слепящим пятном, как если бы он снова отказался в пустыне. Юноша почувствовал порыв ветра, который принёс целый рой мелких жалящих осколков. Они впивались в лицо и руки, терзали пропитанную потом одежду. Жалобно звякнул инструмент Заира.
Когда всё утихло, ученик всё ещё сидел на коленях, крепко зажмурившись. Он не понимал, сколько продолжалось это буйство ветра и магии – мог пройти миг, а могла – целая вечность. Лишь протяжный стон учителя заставил Заира вынырнуть из страшного забытья. Вынырнуть, зажечь голубую сферу и вновь обомлеть.
Тупик в конце коридора обратился в зияющий пролом. Разрыв контура высвободил такую силу, что цельные куски гранита оказались вырваны из стен её бурным потоком. Они лежали повсюду, некоторые – размером с самого Заира. Лишь чудо отвело эти убийственные снаряды от юноши.
– Бестолочь, – раздалось от одного из завалов. – Помоги…
Беддой распластался на спине и жадно глотал пыльную взвесь, заменившую весь воздух. Камни иссекли его лицо, а от левой брови осталась лишь багровая рана шириной с палец. Валун с вырезанным на нём ликом Кализанны приземлился точно на бёдра учителя. Его ступни безвольно обмякли. Окровавленные обломки костей прорвали мясо выше изрезанных коленей. Алая лужа вокруг его зада стремительно наполнялась.
– Помоги… – повторил учитель. – Я ног… Я их не чувствую. Помоги.
Он не мог поднять руку и лишь скрёб пальцами по плитам пола. Заир сделал шаг назад и покачал головой.
– Я не смогу вам помочь, мастер.
– Помогай, щенок! – крикнул Беддой и закашлялся. – Я… Я приказываю! Делай свою магию!
Заир смущённо опустил взгляд. Он всегда считал себя талантливым чародеем для таких-то лет, но срастить измельчённые в пыль кости и перемолотые мышцы – задачка уровня высших Кругов. Даже сумей Заир сотворить такое чудо, чтобы Беддой продержался ещё хоть чуть-чуть, дальше их ждал томительный переход через пустыню. Тут руками бы развёл и сам Архимант.
Юноша и сам не знал, как вернуться в Брекефел без учителя. Один он много не унесёт, да и сбыть такие сокровища можно было только через
– Извините, мастер, – шепнул Заир гаснущему на глазах Беддою.
Учитель уже не мог выдавить из себя ни слова, пока юноша отодвигал его безвольное тело и рыскал по заплечной сумке. Он быстро нащупал кошель с оставшимися монетами, огниво и резной свисток, который подзывал верблюда Беддоя. Наконец пальцы Заира добрались и до смятого клочка пергамента, на котором торговец сведениями из Брекефела начеркал примерный путь к Городу Мёртвых.
– Спасибо вам за всё, – добавил юноша уже бездыханному телу мастера.
Он ощущал странную пустоту. Наверняка, страх и горе вскоре заполнят её, стоит Заиру выбраться из проклятой гробницы. Когда он будет блуждать по пустыне один, умирать от голода и жажды. Когда чудом вернётся в Брекефел и поймёт, что не знает, куда идти дальше…
Заир тряхнул головой, отгоняя скорбь и ужас. Всё это будет потом. Сейчас он станет первым, кто войдёт в сердце усыпальницы Валендиара Непреклонного за добрую тысячу лет. Теперь-то он в этом не сомневался, ведь контур остался нетронутым всё это время.
Юноша повёл рукой, направляя сферу в пролом, и шагнул следом. Голубой магический свет озарил последнюю спальню Валендиара. Четыре многогранные колонны поддерживали высокий свод Чертога Богов, мерцая сохранившейся позолотой. В центре, на пьедестале из десятка ступеней, стоял величественный саркофаг. Его светлая каменная поверхность подмигивала Заиру плеядой рубинов, сапфиров и изумрудов. Пространство по обе стороны от пьедестала занимали ряды сундуков и ларей, набитых сокровищами. Дары Альдеварра ушедшему императору. Чтобы унести их все, понадобился бы целый отряд и караван из двух дюжин верблюдов.
Заир медленно продвигался к пьедесталу. Он не сводил глаз с массивных граней саркофага. Слишком уж велико было искушение прикоснуться к нему. Или даже попробовать сдвинуть крышку, чтобы заглянуть в иссохшее лицо Валендиара Непреклонного.
Под подошвой что-то хрустнуло. Заир вздрогнул и тут же подозвал сферу. В её голубом свете он увидел, что раздавил чью-то кость. Руку, что принадлежала обтянутому обрывками лопнувшей кожи скелету. Пустые глазницы будто бы смотрели на Заира с немым укором.
– Странно, – шепнул он.
На мгновение юноша даже решил, что это император оказался настолько непреклонным, что выбрался из саркофага и отказался умирать с первой попытки. Теперь его желание взмыть на высокий пьедестал разгорелось с новой силой.
Заир преодолел ступени и замер. Крышки на саркофаге не было. Вернее, она лежала у основания пьедестала с его обратной стороны, расколотая на множество частей. Юный маг затряс головой, несколько раз с силой зажмурил глаза и велел сфере застыть над открытой могилой. По углам расползлись тени: на непривыкший к освещению взгляд, слишком уж объёмные.