Пустынный океан
Шрифт:
— Никогда прежде не слышал ничего более прекрасного, — выведя меня на улицу, маар достал бутылек с каким-то дурно пахнущим отваром.
— И это моя награда? — шепотом произнесла я, морща нос. Пахло настолько резко, что было даже трудно определить, из каких трав это намешано. — Я вроде ничего плохого не сделала. Тогда за что?
Ориас тихо рассмеялся, принюхиваясь к пробке.
— Я брагу и похуже нюхал. А это целебная муть какая-то. Валефор сказал тебе её дать, чтобы магический резерв восстановить.
Глубоко выдохнула, зажмурилась, сделала
— Это тебе не вина распивать.
— Я похожа на ту, что постоянно пьет вина?
— Нет-нет, но если ты вдруг решишь спиться, то меня хотя бы позови.
— Куда более важно — как Баал?
— Он был очень злым. Сломал какой-то сарай. Якобы случайно. Хорошо, что это был только сарай.
Могу представить. Все-таки нагу вся эта затея не нравилась изначально по той простой причине, что в этом задании управляют им и поручают то, что аристократу делать не подобает. И мысль о том, что здесь он только из-за меня грела и терзала меня одновременно.
— Однако, судя по времени, он уже должен был уйти под землю. Когда он найдет труп, он вытащит его наружу. Есть только одна проблема…
— Какая?
— Мы предположили, откуда может исходить чернь. Но она рядом с деревушкой, где все уже поражены этой заразой. Она въелась в них настолько, что мы не сможем подойти к ним близко. Но это не является основной головной болью. Эти люди сошли с ума и изредка специально совершают набеги на соседние поселения, чтобы заразить их.
В этот момент мне действительно стало страшно. Как тогда в шахте. Я не видела прямой угрозы, но чувствовала, что она идет по пятам, готовая вот-вот появиться со спины. Перед глазами всплыл обезображенный чернью человек с лихорадочным блеском, хватающий за руки, лицо, плечи…Безумие, двигающее их на ужасные деяния — умерев, они хотят унести с собой остальных.
— Не беспокойся, в случае угрозы, Альфинур отнесет тебя домой.
— А вы? — мой прежде уверенный голос задрожал, и маар, что до этого явно хотел пошутить, прокашлялся, смахивая свой синий хвост на спину.
— Баалу ничего не угрожает, его зараза не берет. Барбатос в своем истинном облике последует за тобой, чтобы прикрыть в случае чего. Я тоже орешек крепкий, посмотри на меня. Я хоть и хочу уже умереть, но обещания держу. А я обещал, что буду тебя еще долго защищать.
Он улыбнулся, но легче от этого не стало. Обряд превращался во что-то более серьезное. Далекая туча вдруг стала огромным почти черным грозовым облаком, нависшим прямо над головой. Надеюсь, что все пройдет хорошо. Однако, что тогда делать с обезумевшими? Они не проживут долго, и все же теперь они являются новым источником черни.
— Не хмурься так, госпожа. Выстоим, что уж нам.
— Думаю, что труп найдут уже к вечеру, поэтому нам нужно подготовиться. Будем решать проблемы по мере их поступления.
— Это правильное
— Он похож на вас. Жейран, значит?
— Да, — рыжеволосый мальчик с большими зелеными глазами поставил на стол стакан парного молока, — я на маму больше похож, — его мать — бывшая глава деревень — улыбнулась, подвинув в мою сторону корзинку с пирогами. Она была немногословна, так как стоило ей начать говорить, как её речь становилась жеваной и спутанной, словно она не знала, как правильно расставить слова. — А мой брат похож на папу.
Моя улыбка вышла какой-то виноватой. Я знала, что сейчас его брат находится в храме, как один из пораженных. Вся его левая рука была абсолютно черного цвета. Тоненькая, недвижная ручонка…Не стоило мне заводить разговор об этом…
— Жейран, а кем ты хочешь стать, когда вырастешь?
— Я хочу стать мечником! И кузнецом! Я сначала хотел стать стеклодувом, но папа сказал, что я очень неаккуратный.
— Ты всегда можешь попробовать начать заниматься и стеклом, и железом. Главное, твое желание. Если ты чего-то хочешь, не мечтай об этом, не откладывай в сторонку, оставляя на мнимый десерт. Время пройдет, и ты забудешь о своей маленькой мечте, а сожаление о невыполненном останется.
Мальчик широко распахнул глаза, после чего снова посмотрел на свою маму, словно ища подтверждения моим словам. Но она вновь лишь улыбнулась, погладив сына по голове. Наверное, иметь рядом с собой свою любимую частичку, что останется на земле после твоего исчезновения, замечательно…
— А вы будете Императрицей, да, Госпожа?
— Буду.
— А можно будет к вам прийти во дворец когда-нибудь?
Женщина быстро одернула сына, посмотрев на него суровым взглядом.
— Не…нельзя…грубо…плохо…
— Ну, что вы, что вы, — я быстро замахала руками, увидев, как Жейран понурил голову, принимая свою вину, — конечно же, можно! А когда ты станешь талантливым кузнецом или стеклодувом, я возьму тебя во дворец работать. Хочешь?
— Хочу! Но…Я же глава будущий. Как я деревню оставлю?
— Вот оно как…Ну, тогда хотя бы навещай меня иногда. Договорились?
— Да! И вы мне будете помогать, а я вам, да?
Я не сдержала смех. Ишь как в свою пользу все повернул.
— Тогда это наше с тобой обещание, Жейран.
— Госпожа! — дверь распахнулась, и на пороге появился взъерошенный Барбатос. Судя по его дыханию, сюда она бежал, его лицо было очень встревоженным, красные уши прижаты к голове. — Баал!
Я вскочила со стула и выбежала на улицу, будто готовилась увидеть там нага. Если случилось что-то страшное, то жителям пока знать не стоит, поэтому не должно разговор в избе проводить. Вид Барбатоса действительно пугал, и я вновь начала накручивать себя и выдумывать все, что вообще могло произойти. Обеспокоенный Жейран показался в дверях, и я, помахав ему рукой, отошла еще подальше от дома, давая тем самым оборотню понять, что тот должен говорить тихо.