Пустырь
Шрифт:
Вышел из машины, наполняя полные легкие чистым воздухом. Ночь уже плотно укрыла город темным одеялом мглистого неба, а здесь на пустыре царила абсолютная темнота. Вытянул перед собой руку и довольно улыбнулся тому, как тьма, облизав, растворила меня. Уверенно, не боясь упасть или оступиться, я пошел к тому самому месту, где когда-то мы собирались все вместе. Шероховатая и холодная поверхность пустых камней приятно остужала горячее тело. Аккуратно поставив на землю захваченный из тачки алкоголь, я вытянулся на одном из блоков, подложив под голову руки.
За ночь сильно похолодало, и возможно даже
Темное, погруженное в ночной мрак здание наводило ужас. Но только не на меня. Темнота была моей близкой подругой вот уже многие годы. Я привык возвращаться домой под утро, когда все жители города видели седьмые сны. Успешно избегая ночные кошмары, мучавшие после боевых действий, я засыпал лишь на рассвете.
Вот и сейчас припарковав тачку, вошел в наполненный тишиной дом. Ни шороха, ни звука не нарушало покой, создаваемый ночью. Все уже давно спали, а значит, никто не потревожит меня. По натуре своей одиночка, мне было неприятно выносить пребывание в этом доме. Парни хоть и не доставали, но их присутствие ощущалось всюду.
— Хэд, — молниеносно обернувшись, я увидел сидящего на кухне Сэма.
Видно было, что ему крайне неловко и нервное покручивание кружки выдавало внутреннее напряжение. Любой из братьев наводил в городе страх, и местные предпочитали не попадаться им на пути. Но стоило парням оказаться со мной один на один, как они превращались в малых провинившихся щенят.
— Я тебя ждал, не знал, придешь ли вообще. Слушай, ты прости, что мы про телку эту ничего не сказали. За нами косяк, брат.
— Ты меня для этого ждал?
— Да, — парень запнулся, неумело скрывая волнение. — Есть еще кое-что. Я твоей Арине сегодня носил поесть, так вот, тарелки были нетронуты. И еще она очень просила, чтобы ты пришел.
— Это все? — произнес я ровным голосом.
— Ну да. Я просто подумал, что для тебя это будет нужная инфа.
— Хорошо, спасибо Сэм. Уже слишком поздно, иди спать.
И проводив брата задумчивым взглядом, я вновь задумался о мышонке. Сломленный взгляд Арины явственно возник в памяти. Вчера я слишком сильно перегнул палку в отношении девушки, и мне не хотелось, чтобы нервы ее пошатнулись. А отсутствие аппетита говорило как раз об этом.
Девчонка спала с ночником…. Хотя в ее положении другая может быть вовсе не ложилась бы, но оставленный на ночь свет явно говорил о страхе.
Не сумев
Отгоняя лиричные мысли, сел в кресло, погружаясь в размышления. Новость о том, что план по уничтожению Эйшида и его соратников не провален, впечатляла. Герман заверил, что мое участие в передаче материалов не потребуется, а значит, свою часть задания я выполнил. Говорят, что самый темный час перед рассветом, но в нашем случае как раз наоборот. Сложно будет предугадать, какие нас ждут последствия после обнародование компромата. Хоть представители Правительства и обещали, что разоблачение Эйшида не принесет моей семье неприятностей, чуйка зверя говорила, что личная война на этом не закончится. Уничтожив главаря, я не мог предположить, как поведут себя его шестерки. Собственная шкура меня мало заботила в этой ситуации, а вот безопасность парней и Арины была под ударом.
Да уж, еще вчера отыгрывал на ней свою злость, а сейчас пытаюсь придумать, как уберечь ее от прихвостней капитана Эйшида.
Резкий вздох разрушил тишину комнаты. Часто заморгав, девочка поднесла ко рту руки и, проведя по губам, осмотрела свои ладони. Я слишком хорошо знал это состояние, когда ночной кошмар настолько реален, что кажется, будто ты до сих пор еще спишь. Первые месяцы после возращения с войны я каждую ночь просыпался, чувствуя боль в плече от автомата. Мне каждую ночь снился один и тот же сон, который я уже переживал в реале.
Меня действительно интересовало и волновало, о чем Арина хочет поговорить, но я никак не предполагал, что девчонка пустится в очередные оправдания, причем скучные и банальные. Все это я уже слышал. Нет, не сейчас, а четыре года назад. Дилайн Купер, являвшаяся тогда центром моего изуродованного детдомом и войной мира, долго и нудно пыталась объясниться за свою измену. Девушка слезно вымаливала прощение, наивно полагая, что я прощаю подобное. Как бы больно и сложно мне в тот вечер не было, но своё решение я принял еще, когда увидел ее с каким-то парнем в нашей кровати. Эмоции того времени вдруг флешбэком всплыли в голове. Черт, только этого мне не хватало! И уже заканчивая этот пресный во всех смыслах разговор, я двинулся к выходу, как меня догнали дерзкие слова девчонки:
— Неправда! Ты говоришь так, потому что тебе больно.
Мм, как же я обожал ее воинственный настрой. Предвкушающе оскалившись, я медленно развернулся. Девочка испуганно схватилась за край своего одеяла, будто оно способно было спасти ее. Страх расплескавшийся в ее очаровательных глазках был виден даже отсюда. Но Арина не сдала позиций и, прямо глядя на меня, продолжила свою тираду. Редко можно было насладиться таким несвойственным человеку сочетанием, как страх и дерзость. Чувство самосохранения, так сильно развитое в людском мире, не позволяло высказывать вслух свои самые дерзкие мысли.