Путь гладиаторов
Шрифт:
Всеслав ненавидит принца Гуго — как любого зарвавшегося подонка. Если к мерзкой истории припрячь северного князя — Витольду даже самому искать дорогу из Лютены не придется.
Но как быть с девочками? Отлучение Аравинта — действительно. И значит — свадьба Витольда Тервилля и Александры Илладэн… увы! Если Гуго успел обвенчаться с Алексой — развода придется добиваться через Регентский Совет. Слишком долго.
Витольду в Лютене оставаться нельзя. Не доживет до заседания Совета. Даже если граф Адор предпочтет отделаться недействительностью
Элгэ… Здесь всё проще. Никаких прав на нее у мерзавца Амерзэна нет. Девушку будет легко передать под опеку дяде — Валериану Мальзери. Тот еще интриган… но с ее братом обращается хорошо.
С Аравинтом утрясется. Рано или поздно. Хотя бы ради Кармэн и этих несчастных детей. Не будь Александр кардиналом Эвитанским!
И тогда можно будет вернуть Элгэ домой. Здесь здорово помог бы фиктивный брак.
Его Высокопреосвященство усмехнулся «святости» собственных мыслей. Виктор Вальданэ не женат. А Кармэн — умная женщина. И любит Элгэ как дочь.
Сложнее всего с Александрой. Патриарший Престол терпим к власть имущим.
Но даже его возмутит насильная женитьба на герцогине древнейшего рода! Должна возмутить.
Его Высокопреосвященство тяжело вздохнул. Сомнительно, чтобы мерзавец осмелился привезти пленниц в лютенский особняк. На такое наглости даже у него хватить не должно. Значит — поместье. Загородное.
А прежде чем нагрянуть туда, придется объяснить рискнувшему головой мальчишке, что все возможные подвиги по спасению своей принцессы он уже совершил. И теперь от него требуется последний — сохранить собственную голову. Чтобы не облегчать задачу алчным и могущественным врагам.
Всё изменится, если удастся отменить отлучение Аравинта… Когда удастся!
Что ж, объясняй, Твое Преосвященство! Быстро и доходчиво.
Глава 7
Глава седьмая.
Эвитан, Лиар — окрестности Лютены, поместье Гуго Амерзэна.
1
Над головой — черный треугольник палатки. А вокруг — полумрак. Еле-еле разгоняется тремя тускло-золотистыми свечами. Цвета домашнего сыра.
Остро режет боль в груди. При каждом движении — иссиня-черная круговерть перед глазами.
И слабость! Алан беспомощен как новорожденный младенец…
Хуже. Как слепой котенок! С перебитым хребтом.
Самый осторожный поворот головы едва не лишил сознания. Так вот ты какое — настоящее ранение!
— Капитан, вам нельзя двигаться! — Над Эдингемом — лицо верного Ларенса.
— Давно…? — Больше Алан не сумел выдавить ни звука — помешала хрипота.
А боль сдавила грудь — медвежьими лапами. Да, прежде и в самом дурном сне бы не приснилось, как звучит теперь собственный голос. Карканьем простуженной вороны.
— Почти двое суток. Сейчас — ночь.
— Караулы… — заставил себя прохрипеть Эдингем. — Могут…
—
А вот теперь — что-то не так. Проклятая слабость! А Джеймс — всё-таки слишком честный для ревинтеровского отряда… Такому только врать и недоговаривать!
— Что?! — Эдингем попытался приподняться.
Боль взорвалась белой вспышкой!
Между горячкой командира и правдой Джеймс безошибочно выбрал последнюю:
— Графиню… бывшую — монашку эту змеиную! — угнали лесные. Больше и не нападали. А Мировский увел своих и командира раненого увез…
А вот это уже не имеет значения! Алан обессиленно опустился назад — на солдатские плащи. Из последних сил борясь с обмороком.
Останься Ярослав Мировский или исчезни… Хоть приползи сюда на коленях — с повинной! (Из горла чуть не вырвался горький смех. Помешала лишь БОЛЬ.) Свое черное дело словеонский дурак уже совершил! Потеря Карлотты — это полный крах.
И теперь можно не выздоравливать. Разве только — чтобы дотащиться до графа Бертольда Ревинтера. Согласно присяге. И сообщить о проваленном приказе.
А немедленно по исполнении — честно застрелиться. С именем Эйды на губах.
2
Терпение у них таки лопнуло. Это Элгэ поняла утром — по шуму во дворе. Весьма колоритному — от топота десятков (или сотен) марширующих ног. И от громких команд, щедро пересыпанных ругательствами.
Герцогиня забралась на единственный в оружейной стул. И бросила осторожный взгляд в бойницу.
Не ошиблась. Угадала самый бредовый из возможных вариантов. Но свиные прихвостни — тупее самого свина. Так что удивляться нечему.
Они и в самом деле пригнали отряд солдат. Темный и все змеи его, там полон двор вояк! В меру бравых.
Элгэ уже не сдержала злой смех. Диего в детстве часто самоуверенно заявлял, что один илладиец стоит десятка «неповоротливых северян». Возможно, так оно и есть. Если илладиец — возраста тогдашнего Диего. Потому что одна илладийка, как выяснилось, стоит целой роты!
Ну вот и решилось. Штурм начнется сейчас. Или Элгэ — не «роза» из «цветника», а унылая, добродетельная северная курица.
Вот жахнут по бутылке для храбрости и…
Прощай, мама Кармэн. Прощайте, Диего и Алекса. Прощай, Виктор. Гор, Арабелла, Элен, Вит, прощайте.
Ваша дочь, сестра, возлюбленная и друг уходит в Свет, во Тьму или просто в сырую землю. Как получится.
Элгэ, герцогиня Илладэн, в последний раз проверила пистолеты.
И на дубовую дверь обрушился первый внушительный удар. Наверное, чьей-то головы. Столь же дубовой. Тогда двери — конец. Башка гуговского холуя — точно крепче.