Путь гладиаторов
Шрифт:
А какой чудесный ятаган! Элгэ учили фехтовать любым оружием. Вплоть до древнего двуручника… тяжелого, заразы!
Теплая рукоять восточного клинка так удобно ложится в руку! Вот этой красотой герцогиня Илладэн и снесет башку ближайшему свинохолую. Или двум. А лучше — трем.
Такое оружие достойно настоящего боя. И благородной стороны. Да и рук нормального бойца, а не позора Эвитанского королевского дома.
А вот окна в оружейной нет. Только бойница — в такую не пролезешь. И, увы, но единственный выход караулят шавки
Что ж, Элгэ. Могло быть лучше. Но (будь честной с самой собой) и хуже — запросто.
Повезло, что вторая дверь спальни ведет в оружейную. И что эта дверь вообще есть.
Не повезло, что в оружейной почти нет пороха.
Игра судьбы — всё сразу не получить. Кто ж виноват, что Элгэ необходимо и то, и другое, и третье? Чтобы выжить…
Ладно, порадовались жизни — и хватит. Главное — нет цепей и веревок. Зато есть оружие в руках. И будут мертвые враги.
Наверное, отец на небесах яростно молился. И вымолил для нее право умереть с честью. Будь у него выбор — герцог-воин точно предпочел бы для дочери славную смерть бесславному спасению. Включающему бесчестье. А уж если сначала бесчестье, а потом еще и смерть…
— Эй, открывай!
Проснулись, хряковы холуи, легки на помине! Пушки им всё-таки подвезли, что ли?
— Открывай, выломаем дверь!
— Троих пристрелю точно. Следующую пулю — себе в висок, — объяснила расклад Элгэ. Предельно ясно — даже тупые северные дикари должны понять с первого раза. — Смертники есть? Милости прошу.
Молчание. Могут, конечно, сами открыть стрельбу — сквозь дверь. Но даже они должны сообразить: промажут сразу — и шансы противника резко возрастут. Не попасть ни в одного из столпившихся ослов — это надо стрелять хуже Гуго.
Сообразят. Если есть чем…
— Здесь твоя сестра!
Девушка горько рассмеялась. Хоть сотня сестер!
Только белка скачет в колесе по кругу. А у людей есть выбор. Дважды наступить на одни грабли дура, вроде Элгэ, еще могла. Но трижды — это надо быть глупее их свинопринца. Будем надеяться — покойного.
— И где же она?! — злое ехидство рвется из голоса. Всё-таки Элгэ — стерва. А стерве положено издеваться над всем. Над своей жизнью и смертью. И над чужой. — Я не слышу ее голоса. Откуда мне знать, что она вообще жива?
Зачем Элгэ это сказала? Сейчас услышит…
Пусть! Даже если они поставят за дверью Алексу, Диего, Кармэн и Виктора всех разом — Элгэ не сдастся.
Может, если б там был еще один человек… Только его нет среди живых. Уже два с половиной года.
Молчание — по ту сторону дубовой двери. По ту сторону жизни. Где затаилась и ждет смерть.
Скоро младшая дочь Алехандро Илладэна узнает, есть ли мир за Гранью. И если есть — увидит отца, мать, Алексиса…
А если там нет ничего — значит, Элгэ наконец-то выспится.
Зачем спросила про сестру?! Королевский дядька если и жив…
(Нет! Пусть повезет хоть в этом! Творец или древние
…даже если он жив — никаких приказов отдавать уже не способен. А у северной швали хватит глупости и подлости мучить Алексу прямо перед дверью!
Сможет ли Элгэ это выдержать?
Она стиснула зубы. Сможет. Должна. Ей дает на это право собственная неотвратимая гибель.
Принцу Гуго герцогиня Илладэн еще была нужна — зачем-то. Но теперь между нею и яростью шавок не осталось ничего.
Хватит с нее цепей! Превратить свою гибель из быстрой и почетной в медленную, позорную и мучительную Элгэ не готова. Даже ради всех сестер и братьев подзвездного мира.
Глава 6
Глава шестая.
Эвитан, Лиар — окрестности Лютены, поместье принца Гуго Амерзэна.
1
В Ярослава Алан не попал. Только в одного из лейтенантов.
Хорошо хоть только ранил. Младший офицер не виноват. Виноват во всём этом бардаке один Ярослав Мировский, Темный его забери! Если хоть тебе он нужен…
Как же всё глупо, нелепо, неправильно! Как всегда и бывает.
Нельзя драться друг с другом — сейчас! Нельзя…
Эдингем скрестил шпагу с ближайшим словеонцем — куда тут денешься? Но убить никого не успел.
Они вообще почти ничего не успели…
На сей раз «лесные братья» напали, уже не таясь. И правильно — с дураками, что сцепились между собой, можно и вовсе об осторожности забыть!
Эти всё же помнили. Сначала подобрались поближе. Выпустили дружный залп. А уж потом накинулись — со всех сторон…
Раскаленная добела боль пронзила грудь. Еще продолжая парировать очередной удар, Алан заметил того самого разбойника. Неведомо каким инстинктом.
Дымится в руке пистолет. А лицо — совсем молодое, вовсе не бандитское. И кровь — на левом рукаве…
На что он смотрит, этот мальчишка? Эдингем бросил взгляд вниз. На пятно на груди — темное, расплывается…
Деревья рванулись вправо. Бешеным волчком крутанулось небо, земля дернулась из-под ног…
И беззвездная ночная тьма заслонила всё.
2
Они не привели Алексу. И вообще никого. Если бы изредка из-за дверей не доносилось переругивание — можно решить, что гуговские холуи ушли. Пить дальше — за здравие или упокой свинохряка.
Действительно — зачем сейчас нападать? Зачем нападать вообще? У осажденной ни пищи, ни воды. И она здесь уже почти сутки.
Два дня, максимум три — и можно брать голыми руками. Жажда сушит горло уже сейчас. И наверняка — в основном оттого, что воды нет и не будет. В жаркой пустыне пить всегда хочется больше, чем в саду у прохладного фонтана.