Путь гладиаторов
Шрифт:
— Еды и вина, и никому не беспокоить! — приказал Александр.
— Ваше Высокопреосвященство! — рискнул вмешаться Жерар.
Два года назад — не возражал. Но тогда лично знал дворянина, с кем далеко не молодой Александр рискнул остаться наедине.
Слишком многие в счастливых снах видят во главе Эвитанской церкви более удобного кардинала. И кое-кто имеет привычку превращать грезы в явь. Во всяком случае, пытаются. И порой — весьма активно.
— Я знаю, что делаю, — вздохнул Его Высокопреосвященство.
Интуиция редко его подводит.
И уж точно — лучше, чем отказать нуждающемуся в помощи.
Интересно, а сам автор высказывания прожил долго? С такими-то взглядами? В золотой век древности Александр не верил никогда. Вряд ли в старину люди были лучше теперешних.
— Идем, сын мой, — позвал он юношу. — Тебе нужно отдохнуть, но вижу — времени нет. Так что будешь есть, пить и рассказывать. А я — слушать и думать, чем тебе помочь.
2
— Вы что, оглохли? — В равнодушном голосе Карлотты нет даже раздражения.
И это — хуже всего. Она снисходит до ответа.
Урожденная графиня Гарвиак и бывшая леди Таррент игнорирует зверский холод Лиара. Даже здесь, в палатке, — невыносимый!
Точно так же истинная аристократка игнорирует непроглядную — предрассветную — тьму. И назойливость какого-то там мелкого дворянина. Смеющего допрашивать ее, графиню!
— Я еще раз повторяю, сударыня: где ваша дочь?! — прорычал Алан.
— А я еще раз повторяю. — Бесцветный голос, равнодушное лицо. Непроницаемые в тусклом свете факела глаза. — Моя дочь у них в руках. И сейчас ее увозят всё дальше. Пока вы теряете время.
«Теряете время»! Эдингем едва не зашипел от ярости. В полной тьме, с факелами — по сугробам и бурелому? Навстречу сидящим в засаде врагам?
Он не должен выходить из себя! Эта стерва заманивает в засаду! Хочет стравить своих врагов. А сама вновь выйти сухой из воды — как всегда.
— Почему вы не остались с дочерью? Вы же согласились на поездку только ради нее?
— Защищая дочь, я убила одного из них. Теперь они убили бы меня. И я уже сожалею, что согласилась ехать в Лютену. Я требую вернуть меня назад — в монастырь!
Требует. Она требует! И как тут сдержать рвущуюся из души ярость?!
Алан скрежетнул зубами. Стерва сможет потребовать всё, что угодно. Едва Мировский выйдет из своей палатки. Если Риккардо Гарсия не очнется до рассвета.
— Капитан… — В голосе обычно невозмутимого лейтенанта Эгмонта Корделла — явная тревога. Еще бы! — Вас хочет видеть капитан Ярослав Мировский.
Капитан Ярослав Мировский оказался хмур и зол. Даже не пригласил в палатку.
Впрочем, такой поскандалит и при солдатах. Что своих, что ревинтеровских.
— Как здоровье капитана Гарсии? — Алан успел занять собеседника вопросом, на который тот на людях не сможет не ответить.
— Плохо! — отрывисто бросил Мировский. Уставился на Эдингема так, будто состояние
На миг царапнуло сердце, но Алан тут же безжалостно отогнал сочувствие.
Гарсия — враг. А то, что видел Эдингем после первого боя, — ссора двух любовников. Один из которых зарвался. Вообразил, что может манипулировать командиром, пользуясь их особыми отношениями.
Вдобавок, сейчас — не до Риккардо! Ему «плохо». И это означает, что словеонцами командует Мировский!
— Мы забираем женщину и уезжаем! — Голос словеонского капитана — студенее лиарского ветра.
Можешь гордиться, Алан. Предчувствия не обманули!
— Капитан Мировский, у нас договор с командиром отряда капитаном Гарсией.
— Я расторгаю его.
— Не имеете права!
— Капитан Гарсия тяжело ранен. В его отсутствие приказы отдаю я! Или вы предпочитаете драться, капитан Эдингем? В этом случае вы тоже окажетесь в Лютене. Но уже в цепях — за похищение. Если выживете, конечно.
Мутится в голове… Этот словеонец что, совсем свихнулся?! Кругом враги. Лес набит «партизанами», леонардитами или какими-то «лесными братьями». А те вооружены до зубов. Преследуют неизвестные цели. И охотятся на чужаков!
Об этих бандах нужно доложить Регентскому Совету. И как можно скорее!
Но до него еще добраться надо. И в такой ситуации просто смерти подобно драться друг с другом, Темный и все змеи его! Сейчас первоочередная задача — вырвать Эйду у лесных сволочей! И один Творец знает, как.
— Собираясь куда-то везти раненого командира, вы рискуете его жизнью! — Алан закусил удила.
С теми людьми, что у него остались, Эйду не отбить! А если отдать еще и Карлотту — терять будет точно нечего. Так лучше пусть пристрелят словеонцы, чем снимет голову Бертольд Ревинтер. С позором.
Ну почему, почему «лесные леонардиты» подстрелили Гарсию, а не Мировского?! Как всем было бы хорошо.
— Не лезьте не в свое дело!
— Здоровье человека, с которым у меня заключен договор, — это и мое дело! — Эдингем обычно особо не переживал, глядя на людей снизу вверх. Но сейчас дорого дал бы за возможность говорить с надменным белокурым богатырем верхом, а не стоя. — И кроме того — мы должны найти похищенную девушку!
— Вы должны — вы и ищите! — отрезал Мировский. — Девушка вполне могла уйти с якобы «похитителями» добровольно. А вот по поводу сестры Валентины сомнений лично у меня нет. Поэтому я забираю ее. Вы и ваши люди можете быть свободны, капитан.
Алан всадил ногти в ладони — чтобы не кинуться на всеславовца с кулаками. Ему не справиться с рослым, здоровенным противником. Вдобавок — превосходящим в боевом опыте! Лет на десять.
— Я не свободен, капитан Мировский! — отчеканил Эдингем. — Я — на службе у Регента Бертольда Ревинтера. И я не вправе отдавать вам монахиню — чтобы вы ее увезли неизвестно куда. У меня, знаете ли, нет причин доверять офицеру, что на глазах у солдат оспаривает приказ командира!