Путь к Имени, или Мальвина-Евфросиния
Шрифт:
— Мне-то она зачем?
— Не знаю, на что-нибудь пригодится. А просил я, кстати, потому, что это придало моему вмешательству достоверность. Дескать, я не только устраивал чувиху, но и свою выгоду поимел. Ведь по-другому эти люди не понимают.
— Вот оно что! Но раз уж так, спрячьте свои комиссионные. — Хорошо, что мне вспомнилось это умное слово, я как раз и хотела выглядеть умной перед этим бомжом в тулупе. То есть не в тулупе!.. Интересно, как я теперь буду называть его для себя?
—
— Если официально, Леонид Сергеевич. А для бомжа сойдет просто Леня.
— Но ведь вы не бомж... то есть вы какой-то странный бомж!
— Вы тоже странная девушка, — пожал он плечами. — Были готовы свою подругу у себя поселить. Где еще найдешь в наше время нечто подобное?
С таким разговором мы шли по лестницам, я даже забыла, что мне-то нужно спуститься всего на один этаж. А вот уже шестой, пятый... Ну ничего, подумала я, провожу Леонида Сергеевича до выхода. Но на четвертом этаже вдруг приоткрылась дверь Кабановых, и на площадку выглянула баба Тося:
— Мальвинка, ты? Поди-ка сюда!
Я двинулась к двери, а Леонид Сергеевич, отступив на шаг в глубину лестничной клетки, остановился. Значит, будет меня здесь ждать, но зачем? Для того чтобы я прошла с ним еще несколько лестничных маршей?
— А это кто? — не снижая голоса, спросила баба Тося. Она всегда была очень откровенной, даже прямолинейной и считала, что такими должны быть все. Я слегка замялась.
— Это... один мой знакомый по подъезду...
— Он случаем не слесарь, знакомый твой?
— Нет, он не слесарь.
— Ну почему же, — раздался у меня за спиной голос Леонида Сергеевича. — Если надо что починить, считайте, я слесарь.
— Иди сюда, — бесцеремонно взяла его за руку баба Тося и втянула в квартиру. Мне ничего другого не оставалось, как тоже войти вслед за ними.
— Тише, — бросила нам на ходу бабка, направляясь в свою комнату. — Валька спит.
Она поманила нас за собой. Леонид Сергеевич нагнулся было к своим ботинкам, но потом передумал. Я увидела, что ему стало не по себе — наверное, носки не первый сорт. Что до меня, я была в домашних тапочках, так как работу на сегодня уже кончила и больше не собиралась выходить из подъезда.
— Ну, где вы там? — негромко окликнула баба Тося.
Мы прошли в ее комнату, по правде сказать, не очень презентабельного вида. На кое-как застеленной кровати валялась старушечья одежда: шерстяная кофта, платок, теплые носки. Небольшой столик-тумбочка был заставлен большими и малыми шкатулками, коробочками. Одну из них баба Тося раскрыла и вынула новый блестящий замок с ключом. Потом полезла в подвесной шкафчик, где, оказывается, лежали инструменты.
— Вот, милый мой, давай-ка врежь мне замок. Вот в эту дверь.
— А зачем, баба Тося? — не удержалась я.
— Много будешь знать, скоро состаришься, — беззлобно бросила в ответ бабка.
Вот это да! Чтобы баба Тося отказалась рассказать о чем-нибудь из своей жизни — да это надо слону родиться без хобота. Или зайцу без ушей, с круглыми глазами и не умеющему прыгать.
— Передайте мне пилочку, Мальвина, — сказал Леонид Сергеевич и стал делать на стене отметки, куда врезать замок. Потом сам полез в подвесной шкафчик и выбрал там еще какие-то инструменты.
— А ты, девка, чем в потолок глядеть, мне бы пока помогла...
— Давайте, — согласилась я. — Что нужно делать?
— Вот я сейчас кровать приберу, а ты новую простынь застели. Вот еще подушка, наволочку сменить. А одеяло в пододеяльник новый.
Баба Тося выложила мне на руки стопку чистого белья, а сама стала собирать с кровати свою одежду. С чего она вздумала менять постель при посторонних, да еще так уверенно, словно это необходимо сделать именно сейчас? Уж не мутится ли ее ум от старости?
Между тем я постелила на кровать новое белье. Леонид Сергеевич все еще возился с замком, баба Тося перекладывала платки-носки. И тут в коридоре раздался телефонный звонок. Я заметила, что бабка легонько вздрогнула. Потом она рывком поднялась, отчего ей пришлось схватиться за поясницу, и торопливо зашаркала тапками в коридор.
— Але? Это ты, Рауль? Дома она, дома, только спать легла. Нет, не пьяная, ночью книжки читала... Ну да, да... Это я по старости перепутала — не книжки, а эти, как их...
— Модные журналы, — негромко подсказал Леонид Сергеевич.
— Модные журналы, — с облегчением подхватила бабка. — Картинки разглядывала, где какая мода. Так ты, Рауль, приезжай. Пока будешь ехать, она подымется. Я разбужу... Ну вот и хорошо, ждем...
Когда бабка кончила разговор, трубка ходила в ее руке ходуном, не желая попадать на рычаг. Пришлось мне подойти, положить трубку как надо. Сама баба Тося тоже тряслась мелкой дрожью, словно ее бил озноб.
— А вы здоровы, баб Тось?
— Здорова. Ты вот что, милка... — Она посмотрела мне в глаза очень прямо и серьезно, так что я поняла — ни ум у ней не мутится, ни температуры нет, а все это связано с Раулем. У бабки есть какой-то неизвестный мне план. Вчера я передала ей мнение Иларии Павловны насчет того, что ей самой следует поговорить с отцом Валькиного ребенка. Но для чего, простите, перестилать собственную постель?..
— Ты вот чего... — повторила баба Тося. — Коли хочешь помочь, растолкай сейчас Вальку и уведи к себе. Пока я тут управлюсь...