Путь к Имени, или Мальвина-Евфросиния
Шрифт:
— Смотри, она глазки открыла! — шепотом воскликнула мама.
17
Когда Тамара Федоровна возвращалась домой с ночного дежурства, около подъезда стояла машина «Скорой помощи». В голове тут же возникла беспокойная мысль: не с матерью ли чего? Она вроде крепкая, но все-таки восемьдесят девять лет! Вдруг с сердцем плохо? Или доченька учудила какую-нибудь штуку: может напилась до полусмерти и — кто ее знает! — вены себе порезала. Последнее время от нее всего можно ожидать. Вот так и живи, вздохнула про себя Тамара Федоровна, так и коротай время со старухой-матерью да с пьяной дурой, которой неизвестно что в голову взбредет.
Во дворе было не метено, хотя Мальвина с седьмого этажа обычно
Свою собственную дочку Тамара Федоровна все время старалась наставить на путь. Сперва добром, потом перешла на попреки — и все как о стенку горох! Улыбнулась ей раз в жизни удача, влюбился в нее богатый мужик. Тут, если с умом действовать, можно много пользы извлечь — а она родила, дура, ребенка и потом отдала его просто так, ничего взамен не потребовав. Нет, конечно, лучше бы малыш жил дома, Тамара Федоровна тоже помогла бы его растить, ведь это ее внук. Но если бы да кабы... Раз уж так оно все повернулось, можно было взять с Рауля отступного. Все равно ведь ребенка не вернешь — а Рауль бы дал, если как следует попросить. Правда, он и теперь приносит им деньги, вон ремонт за свой счет сделал. Но все до поры до времени, пока еще Валька как женщина что-то из себя представляет. А вот когда сопьется с круга, тут он ее и бросит, разве что милостыню порой подаст. Тем более, характер у доченьки не сахар, только раздражать может солидного человека. «Чтоб больше о Рауле никто здесь не упоминал!» А на что ты пить будешь, на бабкину пенсию? Или мать должна всю жизнь вкалывать как ишак?
Тамаре Федоровне было жаль себя. Вот так и встречай собственную старость, с матерью-старухой да дочкой-пьяницей... А между прочим, сама она тоже еще хочет пожить — порадоваться, пока не станет совсем уж поздно. В ее возрасте многие личную жизнь устраивают, особенно если в молодости не удалось хорошо пожить. Она, Тамара Федоровна, достойна этого больше других: все признают, что она стильно одевается, у ней всегда волосы покрашены, свежий маникюр, высокие каблуки, хотя и нелегко целый день на них протоптаться. Это девчонкам легко, а не взрослой женщине. Но она терпела, лишь бы исполнилась ее заветная мечта. И вот — до сих пор одна, словно заговоренная!
Иногда Тамаре Федоровне казалось, что это все из-за ее домашних, бабки и дочери. Она тратит на них нервы, а собственная жизнь уходит — последние годы, когда возможно счастье. Вот сейчас придет Тамара Федоровна домой, надо Вальку вразумлять, чтобы не бросала Рауля. Бабка в таких делах не помощница: обычно молчит-молчит, уж досада возьмет на нее, что все молчит. А она тут как раз и выдаст что-либо такое, от чего девка еще больше с толку собьется. И опять досада берет на бабку — зачем рот открыла, молчала б себе и дальше... .
Тамара Федоровна обогнула машину «Скорой помощи» с левой стороны, чтобы отвести беду, и вошла в подъезд. Лифт поднял ее на четвертый этаж, ключи она достала из сумочки чуть раньше... Но не успела открыть, как дверь перед ней распахнулась. На пороге стоял немолодой, но очень интересный мужик, как раз того типа, который нравился Тамаре Федоровне. Не столь красивый, сколько складный и собранный: видно, что не глуп, и сила в нем есть, и норов, как мужику полагается. А что немолод, так ведь и она не девчонка, по возрасту они как раз друг другу подходят. Цепкий взгляд Тамары Федоровны заметил и то, что незнакомец неухожен — в какой-то
— Проходите, пожалуйста... Вы, наверное, дочка бабы Тоси?
— Да... — испугалась она, вспомнив о «Скорой помощи» у подъезда. — А что случилось?
— Не беспокойтесь, ничего особенного. — «Если не считать особенным нахождение в квартире заложника», — мысленно добавил Леонид Сергеевич.
— Ну и слава Богу! Тогда я, с вашего разрешения, войду. Меня зовут Тамара.
— Здравствуйте, — вежливо и слегка смущенно поклонился гость (Тамаре Федоровне как раз нравился у сильных мужиков такой тон — вежливый и слегка смущенный). — Леонид. Проходите, пожалуйста, я сейчас чайник поставлю... Вы ведь с дежурства?
— Угадали. Но чайник лучше поставлю я, это женское дело. А вы пока расскажите...
— Как попал к вам, да? Видите ли, дело в том... Словом, меня пригласила баба Тося!
— Мама? — удивилась Тамара Федоровна.
— Ну да, ваша мама. Сейчас она легла отдохнуть, всю ночь не спала...
— Ей было плохо? Я видела у подъезда «Скорую помощь»!..
— Нет-нет, это не к нам!.. Тут, видите ли, в чем дело... Разрешите, я помогу вам пальто повесить, а после пойдем на кухню и там обо всем переговорим!
Пока Тамара Федоровна млела, в то время как этот невесть откуда взявшийся мужик снимал с нее пальто, из глубины квартиры раздалась дробь кулачных ударов и громкий крик:
— Эй там! Я слышу, кто-то пришел! Знайте, что здесь совершается преступление — незаконно удерживают человека! Вызовите милицию!
— Что это значит? — застыла на месте Тамара Федоровна.
— Сейчас я вам все объясню. Эх, жаль, баба Тося спит, а меня вы первый раз видите! Но будить ее жалко, поэтому попробуйте мне поверить. У вас есть дочь Валя...
— Эй там! Слышали, что ли?! — вновь закричал тот, кто просил позвонить в милицию. Это был громкий мужской голос, как будто уверенный в себе. Но теперь в нем проскальзывала растерянность, словно его обладатель терял почву под ногами.
Так что же случилось?.. Тамара Федоровна поняла, что этот тип, который ей сперва так понравился, на самом деле грабитель либо, хуже того, террорист. Он взял в заложники бабку, Вальку и того, кричащего из комнаты, а теперь вот еще и Тамару Федоровну заманивает своей лаской-приветом. Надо срочно отсюда выбраться и действительно позвонить в милицию...
— Подождите... — Так и есть, грабитель-террорист заслонил собой выход. Конечно, глупо было таранить его собственным телом, но что еще оставалось делать? Оружием он не угрожает, по крайней мере пока. Значит, надо попытаться пробиться: баба в соку подчас бывает сильней мужика, особенно в экстремальных обстоятельствах. Так думала Тамара Федоровна, не решаясь признаться себе, что есть и другой мотив, абсолютно не подходящий к ситуации...
«Ого, — думал в это время Леонид Сергеевич. — В глазах-то у женщины кое-что прорисовывается. Можно сказать, рыбка сама идет в сети. Пожалуй, это единственный сейчас способ ее остановить: не то вырвется, крик поднимет. Ну точно — единственный шанс...» В висках у него застучало, горло пересохло: уже давно рядом, так близко, не было женщины, которая сама на тебя западает. И в то же время что-то мешало ему обойтись с ней так, как он привык поступать в подобных случаях. Чужой дом? Экстренная ситуация? Слишком короткое знакомство? Все вместе взятое, конечно, имело вес, но главная причина заключалась не в этом. В чем же тогда? Леонид Сергеевич предпочел не формулировать, хотя смутно чувствовал: его небывалое смущение каким-то образом связано с Мальвиной...