Путь к Имени, или Мальвина-Евфросиния
Шрифт:
Все это так, да ведь нельзя же опускать руки. Вот баба Тося — решила во что бы то ни стало вернуть домой Валькиного сыночка и ради этого заперла главу фирмы в своей комнате. Два дня они с Леонидом Сергеевичем держали пленника взаперти, а после Валькина мать потихоньку его выпустила. Валька думает, он дал ей за это денег, хотя, может быть, это и не так. Но бабка после того, как Рауль выбрался, слегла. Грустная история, я до сих пор переживаю: и Вальку жалко, и бабу Тосю, и Садика, который не увидит своей родной матери. А еще страшно за Леонида Сергеевича: вдруг Рауль
Все это действовало так, что мое настроение было последнее время на нуле. Но надо переключаться, надо что-то делать, иначе будешь как Нюта: «Хочу умереть». Поэтому сегодня, управившись с двором и подъездом, я отправилась по данному Иларией адресу.
Душепопечительский центр — звучит-то как, словно в позапрошлом веке! Я никогда еще не бывала в подобного рода заведениях и не знала, как там себя вести. Сперва мне пришлось проходить сквозь какие-то ворота, за которыми дорога раздваивалась: к церкви и к дому. Церковь была хорошенькая, из красного кирпича с белой отделкой, какая-то вся радостная, узорчатая. Она напомнила мне о детстве: школьные экскурсии, иллюстрации к русским сказкам... словно повеяло тем временем, когда все в жизни было просто, понятно и хорошо. Никаких тебе стрессов, никаких безвыходных ситуаций.
Дом, к которому вела другая дорога, наоборот, выглядел вполне современно: подъезд, звонок, охранник. Узнав, что я сама не знаю, в какую комнату обратиться, он стал узнавать об этом по внутреннему телефону. Потом записал мои данные, выдал пропуск и объяснил: подняться на второй этаж к дежурному по приемной.
С этого дежурного и начались особенности этого места, потому что он оказался монахом. На нем была длинная темная одежда и островерхая шапочка как будто из черного бархата. И в то же время это был мой ровесник, мы с ним могли бы учиться в одном классе. А я-то думала, что здесь со мной будут разговаривать старые мудрые люди, вроде Иларии Павловны! Но, с другой стороны, это как раз было хорошо: говорить с ровесником всегда проще.
— Здравствуйте…
Я не знала, как принято здороваться с монахом, поэтому еще глубоко кивнула, вроде как слегка поклонилась. И он в ответ поклонился, но не слегка, а как следует; ему даже шапочку на голове пришлось придержать, чтобы не слетела. Из-под нее на меня глянули веселые мальчишеские глаза, светлые и по-доброму любопытные.
— Здравствуйте, вы к кому?
— У меня подруга попала в секту, в Церковь Праведных. Провела там несколько лет и вернулась совсем больной. Теперь ей негде жить, потому что свою квартиру она уже продала. Деньги, разумеется, взяла секта...
— Да уж не иначе, — усмехнулся этот монах-мальчишка.
— Еще у нее проблемы с психикой. Она твердит все время: «Я хочу умереть...»
— Понятно, — вздохнул он. — Я запишу ее на прием! Постараюсь пораньше... — Он пролистал блокнот записи, при этом по-мальчишески
Я продиктовала номер и свое имя.
— Мальвина? — удивился он.
— Вы в детстве читали «Приключения Буратино, или Золотой ключик»? Помните, там была девочка Мальвина? То есть кукла, но все равно что живая девочка!
— Помню, конечно, — ответил он. — Только это происходило не у нас, а в Италии!
— Ну и что ж, что в Италии?
— Там живут католики, — объяснил он, складывая бумажку с моим телефоном и не понравившимся ему именем. — Традиционная религия — католицизм. Естественно, и имена католические.
— А разве нельзя нам тоже.... Ну, как-нибудь красиво назвать ребенка?
— Вы хотите сказать, наши имена не красивы?.. Я думаю, так кажется потому, что мы к ним просто привыкли. Не зря же мода на имена периодически меняется: то простые в ходу, как, скажем, Катя-Настя, то изощренные, вроде Полины и Вероники. Но все равно это наши, православные имена.
— Да, я знаю... — Мне вспомнилось, что говорила об этом Илария (кстати, у нее-то самой тоже не вполне обычное имя!) — Человеку при крещении дают имя в честь какого-нибудь святого. И этот святой становится его покровителем.
— Вот видите! — обрадовался монах. — Вы знаете сами. А имя можно выбрать по календарю. Это в старину был такой обычай — в день какого святого человек родился, тем именем его и крестили...
— Значит, это связано с днем рождения, — сказала я, чтобы поддержать беседу.
— Не обязательно. Иногда просто любят какого-то святого, независимо от даты — так в честь его и называют. Но когда предпочтений нет...
— Тогда по календарю, — понятливо кивнула я.
— Да. А хотите, посмотрим, какое вам полагается имя! — с воодушевлением предложил он и вынул из ящика довольно толстый глянцевый журнал с надписью «Православный церковный календарь на 2006 год».
— Посмотрите! — Мне тоже стало интересно: какая святая меня дожидается...
В это время сзади открылась дверь, и вошел еще один человек в такой же темной одежде и шапочке. Тоже монах, но постарше. Он нес в руках икону, с которой на меня глянуло как будто знакомое лицо: улыбающаяся женщина в монашеском одеянии. Но где же я ее могла видеть?
— Смотри, написали образ — преподобная княгиня Евфросиния, в миру Евдокия. Недавно причислена к лику святых. В 2007-м году — шесть веков со дня рождения.
Монах, с которым я до этого говорила, встал с места, перекрестился и поцеловал икону.
— А когда день ее памяти, я забыл?
И вот тут я услышала, как назвали день, который я с детства привыкла считать своим. Потому что в детстве он приносил мне ощущение праздника, подарки и веселье. Теперь — только один подарок, от мамочки, и неумолимое напоминание, что время не стоит на месте. Но все равно я о нем помнила и помню, потому что это день моего рождения.
Когда я сказала об этом вслух, молодой монах взволновался: