Путь к океану (сборник)

Тренев Виталий Константинович

Наступил октябрь, начинались заморозки. Кустар­ники по берегам залива Де-Кастри горели яркими осенними красками.

Холодным и ветреным утром 6 октября на оленях Геннадий Иванович отправился к озеру Кизи, где его ожидала гиляцкая лодка. Невельской торопился до­мой. Со времени свадьбы он никогда еще так надол­го не расставался с Екатериной Ивановной и без нее чувствовал себя одиноким. Кроме того, беспокоило его и здоровье дочери, для которой пагубным оказались климат и лишения первой голодной зимы. Де­вочка постоянно хворала.

К 15 октября, когда реку уже начало затягивать льдом, он добрался домой, обнял наконец

свою вер­ную подругу и со слезами любви и жалости расцело­вал тихонькую, легкую, как соломинка, большегла­зую дочь.

Наступила на редкость морозная, ненастная зима. Свирепствовали вьюги, поселок заносило снегом. В конце октября вместе с гиляками, везшими почту в Аян, уехал Березин. Он получил назначение в амери­канские колонии, так как экспедиция теперь вышла из ведения Российско-Американской компании.

В первой половине зимы, не имея сведений из Им­ператорской гавани и беспокоясь о зимовщиках, Не­вельской командировал туда мичмана Петрова.

К январю 1854 года в зимовье никого из сотрудников Невельского не осталось, за исключением капи­тан-лейтенанта Бачманова и доктора. Вестей ни с Са­халина, ни из Императорской гавани не поступало, и Невельской начал серьезно опасаться за судьбу Орлова. Однако 10 января раздался скрип полозьев, собачий лай, и, выйдя на крыльцо, Невельской увидел знакомую, закутанную в меха фигуру своего энер­гичного и неутомимого помощника. Радость Генна­дия Ивановича была велика. Он обнял штурмана и расцеловал его морщинистое, обветренное лицо. Ека­терина Ивановна тоже расцеловала старика, и он, растроганный и смущенный, потирая руки, говорил кряхтя:

– Ох-хо, верно ведь, батюшка мой, говорится: в гостях хорошо, а дома лучше...

Старик умылся наскоро и, пока топилась баня, рассказал о положении в Тамари-Анива, о своем путе­шествии по Сахалину и о мрачной участи зимовщи­ков в Императорской гавани.

XXIII. ПУТЕШЕСТВИЕ ОРЛОВА.

НА ПОМОЩЬ В ИМПЕРАТОРСКУЮ ГАВАНЬ

Буссе, опасаясь нападений, решил оградить дере­вянной стеной территорию, занятую его отрядом, по­строить башню и редут. Для строительных работ тре­бовалось много леса.

Около 600 бревен было куплено у жителей Тамари-Анива Невельским, но этого материала едва мог­ло хватить на постройку казарм, бани, хлебопекарни. Для «крепостных» сооружений, без которых Буссе не чувствовал себя в безопасности (особенное значение он придавал почему-то башне), лес нужно было ру­бить и привозить по реке и затем морем за много верст, волоком, вброд.

Наступили холода, люди изнурялись, но Буссе был беспощаден и строго взыскивал за невыполненные ра­боты.

В конце сентября показался «Иртыш». Буссе ре­шил не допускать его до якорной стоянки, а прямо отправить на зимовку в Императорскую гавань.

Сам он пишет так:

«Надо сказать, что мне дана была власть распо­ряжаться всеми судами камчатской флотилии, приходящими в Аниву, и оставлять их в порту – если об­стоятельства того потребуют; у нас все было спокой­но, и поэтому я не находил нужды держать «Ир­тыш»[53].

Не находил нужды майор Буссе также и в том, что­бы справиться, всем ли обеспечена для зимовки команда транспорта. Вместо этого он на шлюпке от­правил Рудановского с приказанием судну идти на зимовку в Императорскую гавань, не заходя в Аниву. В результате этого распоряжения за зиму на «Ирты­ше»

умерли от голода из 48 человек экипажа 1 офи­цер и 12 матросов.

Не успел еще «Иртыш» скрыться за горизонтом, как Буссе доложили, что в селение пришел штурман Орлов с пятью якутскими казаками и одним матро­сом. Не расспросив даже толком Орлова, Буссе ве­лел выстрелом из пушки дать «Иртышу» сигнал и, когда транспорт лег в дрейф, приказал Орлову отправляться на судно и с богом ехать к своему на­чальнику. Орлову не пришлось рассказать майору о том, как и почему он очутился в Тамари-Анива. А про­изошло это вот как.

Восемнадцатого августа 1853 года старый штур­ман высадился на западном берегу острова. В поис­ках удобной местности для устройства военного пос­та Орлов со своей командой поплыл на шлюпке к югу.

Шлюпка шла вдоль гористого, густо поросшего ле­сом берега. Горы то отступали на километр-полтора от моря, то обрывались в него крутыми, высокими утесами, о которые с грохотом разбивались волны, высоко всплескивая на темные скалы. Противные вет­ры и бурное море задерживали плавание. В айнском селении Котан-Кутуру Орлов четыре дня пережидал непогоду. За это время штурман обследовал речку того же наименования.

Когда ветер и волнение утихли, он поплыл даль­ше. Цепь гор отодвинулась в глубь острова, и шлюп­ка шла вдоль песчаных пляжей, мимо возвышенного берега. Наконец перед путниками развернулась ши­рокая долина, покрытая прекрасными травами. Здесь Орлов нашел большое озеро Тарайска (Ратайсикоко) в 2–5 километрах от берега моря.

Обследовав его, Орлов двинулся дальше вдоль по­бережья.

От селения Тукунай горы снова приблизились и тянулись вдоль берега примерно в одном километре от моря до устья реки Кусунай, где находилось селе­ние того же имени. В нем жили айны и орочоны. При устье Кусуная горы обрывались возвышенным мысом и дальше, поворачивая к востоку, тянулись вдоль пра­вого берега реки. Река текла по прекрасной долине с плодородной почвой. Здесь Орлов решил основать Ильинский военный пост. 30 августа 1853 года он со­брал местных жителей и при всем положенном цере­мониале поднял русский военный флаг.

Оставив караул при флаге, Орлов отплыл дальше к югу.

В селении Сырото, когда айны вытащили на бе­рег шлюпку путешественников и приветствовали их, улыбаясь и кивая ивовыми метелочками «иннау», из юрты выбежали два человека в одеждах из собачьих шкур и, расталкивая айнов, бросились к Орлову. Орлов узнал амурских гиляков Позвейна и Юдина. Они были отправлены Невельским с заданием осмотреть и собрать сведения о заливе Идунка (Невельского), который, по слухам, находился где-то в южной части Сахалина. Орлов предложил Позвейну отправиться вместе к югу в залив Анива. Позвейн не соглашался, говоря, что в такое позднее время года идти вдоль побережья, усеянного рифами, опасно и что до Анивы в осенних условиях ходу не меньше месяца. По­звейн был обстоятельный и знающий человек, и Ор­лов доверял ему вполне. 20 сентября на мысе Крильон Орлова должен был ожидать Невельской, с тем чтобы передать продовольствие и снаряжение для Ильинского поста. Теперь это срывалось, так как к условленному сроку путешественники не успели бы прибыть на место встречи. Оставаться на зиму в Ильинском посту без запасов было невозможно. Поэтому Орлов решил захватить с собой оставленных там людей и держать путь к заливу Анива.