Путь к себе

Купцова Елена

Лика тут же почувствовала укол разочарования. Ну, зачем надо было все воспринимать так буквально? Мог бы быть и понастойчивее. В конце концов, ей совсем не вредно было бы просто поболтать с кем-нибудь.

Настроение было окончательно испорчено. Она нехотя поплескалась в прохладной еще воде и поплелась в номер коротать время до вечера.

«Бог ты мой, ну и скука же здесь», — думала Лика, собираясь на ужин. Впервые в жизни она делала это через силу. Обычно подобные вещи

поглотали ее целиком, волновали, пришпоривая воображение. Она решала, какой ей быть в этот вечер, какую роль сыграть, какой макияж подойдет для избранного образа, какой костюм. Обыгрывалось все, даже цвет и качество носового платка. Это было как увлекательная игра, подчас куда интереснее, чем само светское мероприятие.

Но сегодня ей хотелось быть никакой, лучше всего невидимкой под непроницаемым колпаком, чтобы она видела всех, а ее никто. Люди сейчас ее совсем не интересовали.

В ресторане Дома журналиста было людно. Гул голосов, стук ножей о тарелки, запах незамысловатой пищи. Большая столовая в большом бараке, где люди просто, без изысков удовлетворяют свой голод. Чисто функциональное место, иссьне хочется особо задерживаться. Поел и пошел. Лика и пошла, даже не поев. Не так уж она была голодна, чтобы проводить вечер в таком месте.

Ноги сами привели сс в Замок Анжи. Здесь было иначе Уютный зал на полтора десятка столиков, отделенных друг от друга чернеными металлическими решетками, увитыми зеленью. В глубине зала, в полумраке, мерцала стойка бара. И тихие скрипки, как крылья ночных птиц в темном небе. Очарование.

Лика выбрала уединенный столик спиной к залу и к бару. Иллюзия полного одиночества. Она и темный квадрат окна.

За ее плечом тут же материализовался официант, положил перед ней меню и замер в ожидании. Лика даже не открыла его.

— Коктейль из креветок в бокал белого вина.

В стекле она увидела, как он помедлил в ожидании дальнейших распоряжений и, не дождавшись, удалился. Не прошло и пяти минут, как он вернулся с заказом. Плавно и неторопливо, будто исполняя грациозный старинный танец, сервировал стол, зажег свечу в тонком металлическом подсвечнике и растворился.

Лика осталась одна. Креветки были недурны, вино превосходно. Музыка ненавязчиво обволакивала ласковыми прикосновениями. Она почувствовала, что расслабляется. Ее выбор оказался точным.

В темной глуби окна она увидела Митю, как тода, в Москве, в белом смокинге с бабочкой, изящного, элегантного, с легкой, ироничной грустинкой в глазах. Он провел рукой по волосам, прищурился на свечу.

— Ты исчезла так внезапно.

— Прости. Я не могла иначе.

— Ты думаешь обо мне?

— Все время. Ничего не могу с собой поделать.

— А надо?

— Надо. Надо.

И тихие скрипки, как крылья ночных птиц в темном небе.

— Простите, что нарушаю ваше одиночество.

Я могу присесть?

Голос был мягкий, какой-то вкрадчивый, с легким призвуком акцента. Лика машинально кивнула, не повернув голов. Услужливое стекло отразило обладателя этого бархатного голоса. Господин средних лет с круглой головой на крепкой шее. Он тут же возник в поле ее зрения. Коротко стриженные волосы с обильной проседью, как говорят, соль с перцем. Глубокие черные глаза на гладко выбритом смуглом лице. Она выжидающе посмотрела на него.

— Вы, наверное, удивлены. Простите за непрошеное вторжение. Все дело в вине.

Она удивленно приподняла брови.

— Да-да. — Он мягко улыбнулся ей. — Я выпил евксиноградского вина. Не слишком много, а чуть-чуть слишком. Вы уловили нюанс?

Лика кивнула, не удержавшись от улыбки. Он удовлетворенно зажмурился, как кот у теплой печки.

— Красное евксиноградское вино — это маленькое чудо, поверьте. Оно уносит все печали и делает людей родными. Ненадолго. До утра. Но этого довольно, правда?

Лика снова кивнула. Ей нравился его неспешный разговор.

— Вы позволите мне угостить вас? Немножко чуда, разве плохо?

— Неплохо.

Он просиял, принес бутылку и разлил по бокалам. Вино переливалось в свете свечи старинным рубином. Лика поднесла бокал к губам. Терпкая обволакивающая сладость прикоснулась к языку.

— Действительно чудо, — сказала она, облизав губы,

— Вот видите.

Он пристально смотрел на нее из-под кустистых бровей, но под этим взглядом она не чувствовала себя неловко, скорее, комфортно. Комфортно и тепло.

— Я не представился. Меня зовут Зак, сокращенно от Захария. По-русски, кажется, будет Захар. Можете называть меня Захар, если вам удобнее.

— Зак, — задумчиво произнесла Лика. — Зак… Мне нравится. Нет, правда, Зак. Оно такое решительное, круглое, законченное. — Она быстро взглянула на него. — Вам подходит.

— Спасибо.

— Вы очень хорошо говорите по-русски.

— Рад, что вы это заметили. Мой второй родной язык. Я учился в Москве на психологическом еще во времена Большого Братства. — Он черкнул пальцем в воздухе две заглавные буквы «Б».

— Тогда все понятно. Значит, вы — психолог.

— Психотерапевт. Живу в Софии. Там для меня богатое поле деятельности.

— Вот как?

— Конечно. Любой большой город бульдозером проезжается по человеческим мозгам. София, конечно, не Москва, но все же.

— Цитируя Юнга: «В городе Н. два психиатра, А и Б Так вот. А считает, что в их городе всего дна нормальных человека, он и еще Б».

— Примерно так. Значит, вы читали Юнга?

— Немного.

— Браво.

— А вам не кажется, что это немного смахивает на профессиональное заболевание?