Путешественница. Книга 1. Лабиринты судьбы
Шрифт:
Доев наконец бутерброд, нежный и удивительно вкусный, я одним движением руки смяла бумагу, в которой он находился.
К счастью, на меня никто не смотрел, и я могла бросить обертку прямо на камни мостовой, где та катилась, влекомая ветром, раскрываясь и сморщиваясь. Вскоре ветер подул сильнее, и ее отнесло подобно опавшему листу.
Следовавшая по мостовой подвода переехала бумагу, затянув ее под колеса, и та больше не появлялась. Казалось, что это символ моей судьбы: я появилась здесь нежданно и, ведомая слепыми силами судьбы, могу исчезнуть так же незаметно, не
«Бошан, прекрати философствовать. В путь!» – подбодрила я себя, вставая с обода фонтана.
Мальчишка – помощник пекаря как раз шел мимо меня. Надеясь разговорить его, я дернула его рукав.
– Печатник мистер А. Малькольм, Александр Малькольм, ты знаешь такого? Где он живет?
Я со страхом ждала ответа – что делать, если такого человека нет в Эдинбурге? Где искать его печатню и его самого? Маленький пекарь раздумывал, и эти секунды казались мне вечностью.
– Он живет в тупике Карфакс, вперед и налево.
Сжав крепче пакет, бывший у него в руках, он кивнул, исчезая в толпе, – Эдинбург был людным городом.
Тупик Карфакс. Следовало идти ближе к строениям, что я и делала, дабы не быть облитой помоями: пара тысяч эдинбуржцев, жившие здесь, привыкли выливать грязь из окон, усложняя жизнь прохожим. Мощеные улицы содержали помои по краям, в сточных канавах. Правду говоря, от чумы и прочего Эдинбург спасали лишь частые дожди и то, что он высился на холмах.
Тупик Карфакс начинался темным проходом по другую сторону главной улицы – Королевской Мили. Я всматривалась в темноту, слушая оглушительный стук сердца, бившегося, как мне казалось, настолько громко, что меня можно было слышать за ярд. Близился дождь: волосы начинали виться, как в детстве, и приобретали спиралевидную форму. У меня не было зеркала, чтобы им воспользоваться и привести себя в надлежащий вид, однако зеркалом могла служить стеклянная витрина ближайшего здания.
В запотевшем стекле я все же смогла рассмотреть свое отражение. В общем, оно было неплохим, хотя лицо от быстрой ходьбы раскраснелось. А вот волосы… Они делали меня похожей на Медузу, торча во все стороны. Заколки не помогали, и я стащила их с головы. Приглаживая кудри, я одновременно могла видеть, что происходит в здании, перед которым я стояла.
В лавке женщина и трое ее детей выбирали товар. Строго говоря, выбирала только мать, а дети – как все дети – вертелись и, видимо, раздражали ее, потому что она крикнула на них, а среднему мальцу дала подзатыльник: находчивый ребенок сунул в ведро, стоявшее на полу, стебли свежего аниса и попытался изобразить в нем водоворот.
Наличие свежего аниса в лавке объяснялось просто – это была аптека. Над дверью на табличке значилось имя Хью, при виде которого я почувствовала волну радости, ведь это был тот самый Хью, у которого я покупала снадобья и целебные травы, когда жила в Эдинбурге. В витрине за это время кое-что изменилось, например, появилась банка, содержащая что-то заспиртованное. Это что-то – свиной эмбрион? маленький бабуин? – имело непрезентабельный вид, поскольку стекло ограничивало пространство и мордочка существа скалилась, будучи прижатой
Да, я выглядела много лучше! И, кстати говоря, лучше женщины, стоявшей в лавке. Она купила все, что хотела, и сзывала детей, пихая купленное в сумку. У нее было хмурое выражение лица; носогубные складки резко обозначались, и морщины были глубоки.
– Гаденыш, ты посмотри на него! – На пороге лавки она проводила воспитательную работу со средним сыном, любящим море, пускай и представленное в виде аптечного ведра. – Я говорила тебе не соваться куда не следует! А ты опять распустил лапы, тащишь что ни попадя…
Неожиданно для самой себя я захотела разговорить матрону и сделала учтивый шаг в ее сторону.
– Простите, леди…
– Да-а?
Она вытаращилась на меня, не зная, как реагировать на обращение незнакомки. С близкого расстояния она выглядела еще хуже: уголки поджатых губ смотрят вниз, что выказывает отсутствие зубов.
– Я увидела ваших замечательных деток и восхитилась ими. – Я старательно играла восторженную дамочку, широко улыбаясь, чтобы расположить к себе женщину. – Чудесные, чудесные детки! Сколько же им лет?
Мать семейства приоткрыла рот от удивления. Все как я и предполагала – нет нескольких зубов.
– Спасибо, мэм, вы так любезны… Э-э… Мэйзри десять. – Старшая девочка вытирала нос рукавом. – Джою восемь… засранец, не ковыряйся в носу! Младшенькой Полли в этом мае стукнуло шесть. – Полли, в отличие от других детей, не получила тумаков – мать погладила ее по голове.
– Что вы? – изобразила изумление я и подпустила лести: – Вы слишком молода, чтобы вашим детям было столько лет, сколько вы говорите. Наверное, вы были совсем юной невестой.
Женщина порадовалась, что незнакомая леди придерживается такого мнения о ней и о ее детях, и выпрямила спину.
– Нет, мэм, я не была такой уж юной. Мне было девятнадцать, когда родилась старшенькая.
– Подумать только. – Я и впрямь была удивлена и презентовала каждому ребенку, включая сорванца, по пенни. Они забормотали благодарности щедрой леди. – Храни вас Бог, вас и вашу чудесную дружную семью.
В довершение всего я помахала рукой.
Мэйзри десять, а она родила ее в девятнадцать… Ей двадцать девять, а выглядит она как старуха. Я старше ее, но кажусь моложе, потому что имела возможность хорошо питаться, чистить зубы, придерживаться правил гигиены, не работать на земле или, по крайней мере, не заниматься физическим трудом. К тому же я не рожала детей каждые два года.
Итак, в тупик Карфакс можно было идти со спокойной душой. Я выглядела достаточно хорошо, чтобы произвести на Джейми хорошее впечатление, хотя бы первое. Набрав воздуха в грудь, я еще раз провела рукой по волосам и направилась в нужный тупичок.
В тупике Карфакс громоздились разнообразные лавки и доходные дома, но в поле моего зрения, разумеется, сразу попало то, за чем я отправилась сюда, – белая табличка, висевшая над дверью печатни.
«А. Малькольм, печатник и книгопродавец», – прочитала я заветные слова. Ниже значилось: «Книги, визитные карточки, плакаты, письма и другое».