Путешествие Чандры
Шрифт:
– Я виноват, Сурья-дэв, – проговорил Чандра, а в череп тем временем текли ещё слёзы и не переполняли его. – Я увидел направление вашего ума, и, вместо того, чтобы попробовать изменить его, дать хороший совет, стал поддерживать ваши заблуждения.
– Почему ты так поступил, Чандра? – спросил Сурья-дэв из Сурья-локи, и, к его изумлению, призрачный Сурья из прошлого повторил Чандре этот вопрос. Гнев с его лица исчез, осталась только боль.
– Я не хотел, чтобы вы страдали, Господь! Вы же даёте мне свет, защищаете от асуров! Но… – Чандра
– Потому и последствия твоих действий стали плохими, Чандра. Нет ничего нехорошего в уважении – но его завоёвывают делами, а не постами. Ты использовал свою способность чувствовать ум не на благо, а чтобы путать мысли Солнца. Убирайся с моих глаз, не показывайся мне никогда! – крикнул призрачный Сурья, вновь наливаясь гневом. – Ты потерял моё уважение, и не достоин не то что ступать в Сурья-локу, а даже и смотреть на неё!
Сурья в Сурья-локе удивлённо приподнял бровь – этих слов он не говорил. Чандра, рыдая, отошёл от стены и побрёл дальше. Каждый раз, когда он останавливался передохнуть, Яма-лока показывала новую сцену, в которой безжалостно выставлялись напоказ все грехи и проступки Чандры.
– Буддх! Я принял тебя не по доброй воли, тебя мне навязали! Запомни: ты не имеешь прав ни на меня, ни на Чандра-локу! Сиди тихо в какой-нибудь комнате, и не попадайся мне на глаза!
Бедный Буддх, тогда мальчик лет десяти, стоял, глотая слёзы. Шквал ненависти, обрушившийся на него от родного отца, никак не был им заслужен. Будучи незаконнорожденным, он не знал свою мать, а отец, едва познакомившись, тут же оттолкнул.
– Буддх, сыночек, я никак не должен был тебя так обижать, – прошептал Чандра этому видению.
– Вы совершаете адхарму, Чандра-дэв, – Буддх теперь был юношей, как и в настоящем времени. Он был бледен, и смотрел очень холодно и решительно. – Я не желаю в этом участвовать. Вы не отец мне! Тот, кто не принял дхарму отца, не может считаться отцом, даже если он отец по крови!
– Мой мальчик, – рыдал Чандра, а череп впитывал слёзы, светясь всё ярче. – Ты рос без ласки матери, а я лишил тебя и любви отца! Сделал сиротой при живом отце!
– Буддх, – в видении появилась фигура гуру Брихаспати, он ласково смотрел на юношу, и Буддх потянулся к нему, как цветок тянется к солнцу. – Я долго думал и решил предложить тебя усыновить. Твоя мать, Тара, – по-прежнему моя супруга, значит, я могу принять тебя как сына. Что скажешь?
– О учитель! – Буддх улыбнулся, он расцвёл прямо на глазах, оживился. От прежней скованности, замороженности не осталось и следа. – Я долгие годы ждал возможности назвать вас своим отцом!
– Отныне ты будешь носить имя Брихапутра, а не Чандрапутра, – улыбнулся гуру, благословляя склонившегося к его стопам Буддха.
Видение исчезло, а Чандра, не понимая уже, где правда, а где воображение, где уже свершившиеся события, а где – только представления о будущем, опустился
– Всё, хватит, – прошептал он. – Без Буддха мне нет смысла куда-либо идти, да и вообще быть дэвом. Какой толк от божественности, если мой собственный сын от меня отрёкся? Как же хочется спать…
Чандра закрыл глаза, и зрители в Сурья-локе с ужасом увидели, как олень свесил голову, словно мёртвый, а Чандра стал серым, как камни на Луне. Вокруг него заклубилось нечто вроде паутины – это призраки что-то шептали бесплотными губами, и тонкие нити, падая, словно дождь, заворачивали Чандру в плотный кокон.
– Нет, это слишком, – произнесла дэви Чхая, которая следила за всем происходящим в Яма-локе с неослабевающим вниманием и всё больше волновалась. Ями и Дхамини волновались тоже, но они уже использовали свой шанс вмешаться в испытание. – Я пойду, скажу Яме, чтобы он перестал мучить Чандра-дэва и отпустил его.
– Погодите, дэви, – вмешался Шани, к изумлению и Сурьи, и Индры. – Подождите совсем немного. Если в следующую же минуту ничего не произойдёт, я сам вмешаюсь.
– Мама, верьте Яме – он не навредит Чандре, вот увидите, – быстро произнесла Ями и взяла мать за руку.
Тем временем в Яма-локе произошло изменение, как и предсказывал Шани. Возле Чандры появился призрак, но это была не мама, а очень юная девушка.
– Чандра-дэв! Проснитесь! Пожалуйста, вам нельзя здесь спать! – произнесла она неожиданно звонким голоском, совершенно не похожим на шелестящие, словно листья, голоса призраков. Девушка быстро, но бережно, стряхнула паутину с лица лунного дэва.
– Амала… – Чандра сразу узнал девушку и открыл глаза, утратившие свою ясность, они стали тусклыми, как оловянные плошки. – Тебе не место здесь, девочка моя…
– И вам тоже не место, – быстро проговорила девушка. – Вставайте, пока эти голодные духи не сделали вас таким же, как они!
– Мне незачем куда-то идти, моё место здесь, – упрямо произнёс дэв. – Я не сделал в жизни ничего хорошего, пусть мой пост дэва займёт кто-то более достойный. Мой сын оставил меня, теперь у него другой отец, я не нужен никому…
– Очень даже нужны! – Амала всё больше из призрака превращалась в ту девушку, какой была при жизни. – Как это ничего хорошего! Вы подарили мне такое вдохновение, так украсили мою жизнь, что я до сих пор сияю вашим светом, даже здесь, где меркнет всякий свет!
– Твоя жизнь была такая короткая, мне так жаль, Амала…
– Короткая, но яркая. За те несколько часов знакомства с вами я прожила такую насыщенную жизнь! Я будто спала раньше, а вы меня разбудили. Я влюбилась, танцевала на площади, спасала страну, и умерла не зря, а закрыв собой царя! Ни от одного мгновения той жизни я не стану отказываться. Чандра-дэв, люди ждут, когда вы взойдёте на небосвод, каждую ночь. Каждый улыбается, видя ваш восход, даже если это злой асур! Вы нужны им! И мне…