Путешествие Чандры
Шрифт:
– Смерть и должна устрашать, – так же шёпотом сообщил Яма. – Но для чистых душ она и правда может выглядеть иначе…
Когда обряд был закончен и подношения сделаны, Сачин увидел то, что впоследствии описал в своей поэме. Жуткий Ямарадж сменил облик с тёмного и мрачного на сияющий вид сына Солнца, красивого юношу. А к его царству по небу протянулась дорожка из звёзд и лунного света – путь Луны оказался также и путём мёртвых, лёгким путём. По этой дорожке и ушла Лалита, в сопровождении двух прекрасных дэвов – чистая,
– Что происходит, Яма? – Чандра с беспокойством смотрел на своё древо в Яма-локе – оно как будто бы начало вянуть. Свет его померк, и с веток слетали пожелтевшие скрученные листья.
– Неужели ты думал, что сможешь изменить мою локу, Чандра? – усмехнулся сын Сурьи. – Это дерево здесь выросло только для того, чтобы ты смог выбраться из царства Смерти. В конце концов, ты же – бессмертный дэв, и здесь тебе не место. Но сотворить – мало, нужна ещё и сила поддерживания. Ты сотворил древо света, но поддерживать его не можешь. Видишь, его корни впитывают яд?
– Вот эту чёрную штуку? – присмотрелся лунный дэв. – Откуда в твоей локе столько яда, Яма? Его хватит, чтобы отравить весь мир!
– Но его присутствие в мире ограничивается моей локой, это одно из её назначений – удерживать этот яд, – спокойно пояснил Яма. – По сути, всё это – боль, разочарования, неисполненные желания – всё, о чём жалеют мёртвые, всё, что им пришлось испытать плохого в своей жизни. Твоё дерево долго здесь не продержится – тебе стоит поторопиться и подняться по нему на небеса. Попросишь прощения у Бхригу Муни и отправишься дальше, куда ты там хотел.
– Да, но… мне не кажется, что моя работа в этом месте закончена, – задумчиво произнёс Чандра. – Мёртвые останутся во тьме, страдать в одиночестве… Тебе не кажется, что это как-то неправильно, Яма?
– Я просто выполняю свою дхарму, – строго заметил Яма, сверкнув глазами. – Когда мой отец Сурья-дэв лишился жизни, я был готов и его отвести в царство Смерти!
– Как вы с Шани всё-таки похожи, – вздохнул Чандра. – Дхарма, дхарма, но как же чувства? Можно ли делать своё дело в мироздании как-то поделикатнее?
– Может, мы с Шани и похожи в этом. Всё-таки наш отец – Сурья-дэв, непреклонно следующий дхарме, – согласился Яма, и Ями в Сурья-локе радостно улыбнулась – ей очень хотелось, чтобы братья наконец помирились. – Чувства – это твоя забота, Чандра. Если я стану лить слёзы, оплакивая каждого умершего, то не смогу делать свою работу.
– Каждого умершего?.. – повторил лунный дэв, вскинув голову – ему пришла в голову какая-то мысль.
– Как ты сделал с Амалой. Наплакал столько, что дал ей силы стать звездой.
– Амала! Почему она не такая, как другие мёртвые?
– Потому что ни о чём не жалеет – она ни к чему не привязалась в жизни, отдала её добровольно, – терпеливо пояснил Яма. – Ни к чему и ни к кому, кроме
– Мои слёзы – это тоже сома-раса… – проговорил Чандра, пытаясь уловить ускользающую идею.
– И даже отчасти – амрита, – суровый агхори вновь вернулся в Яма-локу и предстал перед дэвами, те почтительно его приветствовали. – Чандра, когда тебя растворили в мировом океане, а потом вновь собрали пахтанием, в тебя попала и амрита. Теперь понимаешь, какой драгоценный дар ты растрачиваешь попусту, проливая слёзы из жалости к себе?
– Да, Господь Даттатрея, я понял! Постараюсь исправиться, – вздохнул Чандра. – Но как же быть с мёртвыми? Нельзя ведь допустить, чтобы они тут так мучились, но и работу Ямараджа нельзя прерывать! Господь, вы ведь несёте в себе частицы всех богов Триады, и Вишну, поддерживающего мироздание! Подскажите, как поддержать существование этого дерева, чтобы мёртвые по крайней мере могли видеть Луну, считать время и облегчать свои страдания?
– Ты тоже несёшь в себе частицы всей Триады, – усмехнулся агхори. – И сдаётся мне, сам знаешь, что нужно сделать.
– Вы правы, – потупился Чандра. – Но никак не могу решиться…
– Помнишь, что я говорил тебе про нетерпение сердца? – агхори был неумолим. – Хочешь изменений – жертвуй! Отсеки лишнее и прими то, что не можешь принять из-за страха страданий.
– Чего ты боишься, Чандра? – подхватил Ямарадж. – Боги благословили тебя так, как никого из дэвов! Не только же ради того, чтобы ты охмурял дев…
– Ну, хорошо, хорошо, – замахал руками Чандра. – Вы оба правы. После этапа сотворения следует этап поддержания – без него локи бы не держались на своих местах, и вообще ничто не могло бы сохранять свою форму и место в мире. Помню, как-то риши Вишвамирта сотворил особую планету для Тришанки – проклятого нищего, так она стала падать на Землю, так что Господу Вишну Нараяне пришлось вмешаться, чтобы удержать её в небесах…
– Чандра! – в один голос воскликнули агхори и Ямарадж укоризненно.
– Простите, – лунный дэв вздохнул, и, смирившись с тем, что оттянуть неизбежное не получится, наконец, приступил к делу. – Ты не волнуйся, дружок, всё будет хорошо, – успокоил он оленя, в тревоге постукивавшего копытцами по полу Яма-локи.
Даттатрея протянул Чандре пустой череп. Дэв снова воспользовался им в качестве сосуда, зачерпнув чёрной смолянистой жидкости, текущей подобно реке, омывавшей корни лунного дерева, отравляя его. Ещё раз вздохнув, Чандра, весь дрожа, всё-таки выпил несколько глотков яда мёртвых.