Путешествие Херульва
Шрифт:
Рядом с капищем стояла и изба Волха — даже не изба, а целая хоромина, огражденная высоким частоколом из тесанных столбов, с высокой повалушей, соединенной сенями с горницей над подклетью. У входа стояло несколько воев, приветствовавших Волха низкими поклоном, на что тот ответил небрежным кивком.
Убедившись, что все его люди нашли где разместиться, Херульв поднялся вслед за князем в горницу с небольшими окнами, затянутыми паюсными мешками от какой-то огромной рыбины и освещенной жировыми светильниками. В углу топилась еще и печь — каменка из-за чего в горнице было не просто тепло, а жарко. Посреди же стоял большой стол, застеленный белоснежной скатертью с черной вышивкой. Проворные рабы ставили на стол блюда с пирогами с зайчатиной, медвежьими ребрами с клюквенным
— Достаточно, — сказал, наконец, Волх, — пошли прочь.
Холопы, словно тени растворились за дверью и князь жестом пригласил Херульва за стол. Фриз жадно накинулся на еду и питье — с самого утра ему удалось перехватить лишь горсть черники, сорванной на берегу. Волх же, напротив, едва притронулся к еде, пытливо следя за каждым движением воина. Было видно, что князя разъедает от нетерпения, но, из уважения к гостю, он не решается первым спросить его о деле.
Херульв, впрочем, не стал его томить ожиданием: утолив первый голод он снял с плеча сумку и протянул жадно схватившему ее Волху.
— Держи своего гнуса, — буркнул фриз.
Дрожащими руками Волх развязал кожаные ремни и комната озарилась алым мерцанием, когда князь достал из котомки янтарь с пугающим насекомым. Херульв покосился на него и тут же отвернулся, чтобы кусок не встал в горле от созерцания мерзкой твари. Волх, заметив это, спрятал «сердце» обратно в мешок и, затянув ремешки, бережно положил котомку себе на колени.
— И вправду ценный дар отправила княгиня Рисса, — от Херульва не укрылось то, с каким благоговением он произнес имя жены Драговита, — впрочем, уж кто-кто, а она всегда держит свое слово.
— Что есть, то есть, — хмыкнул Херульв, — встречался с ней?
— Бывал у нее в Волине, — пожал плечами князь, — то есть у Драговита, конечно. Погостил бы и подольше, но нельзя — пока меня не было, княжение из-под носа чуть не увели.
— Князь говорил, что у тебя тут хватает врагов, — небрежно сказал Херульв.
— Хватает, — поморщился Волх, — с запада корелы и емь набегают, с востока весь беспокоит, а с юга подбираются кривичи. Вот с ними и есть главная беда.
— Кривичи? — переспросил Херульв, — а это еще кто такие?
— Буйный народ, много о себе мнит, — неохотно сказал князь, — они-то славянского роду, как и здешние словене, только уж больно много их стало. Раньше оно и к лучшему было — князей много и каждый себя главным над остальными мнит, вот они и грызлись между собой. А потом, откуда-то с юга появился среди них князь Избор: срубил град, назвав его своим именем и теперь зовет себя князем всех кривичей. Да ладно бы только их — уже и на север он начинает поглядывать, хочет раздвинуть свои владения до самого Нево.
— Понятно, — усмехнулся Херульв, — а воевать тебе, я так понял, особо с ним нечем?
— То-то и оно, — поморщился Волх, — сам видел, сколько у меня людей. Да и не хочу я с ним войны — убьешь его, а на смену другой придет, ничем не лучше. Нет, пусть он сам передо мной склонится, признает меня старшим братом, а себя младшим.
— И как ты его убедишь? — спросил Херульв, — сам говоришь, у тебя воев немного.
— Теперь уже побольше, — Волх подмигнул фризу, — вдвоем мы это дело быстро спроворотим. Значит, сделаем так — как зима наступит, ты поедешь к нему со своими людьми — я дам провожатых. Тебя Избор тронуть побоится, варягов он уважает — да и не совладать ему с вами. Поедешь к нему и скажешь, что летом я жду его, со всеми, кого он захочет взять с собой, в условленном месте на Мутной. Что у меня теперь и воев теперь побольше, чем у него будет и иной силы прибавилось, а если он не верит, так летом пусть сам и убедится, чего я теперь стою.
— Что я не пойму к чему ты клонишь, — нахмурился Херульв, — ладно,
— А вот увидишь зачем, — хитро улыбнулся Волх, — ты как, знаешь, что мое имя по-здешнему значит?
— Волх? — пожал плечами Херульв, — ну волхв, колдун значит, вендский.
— Вот именно, — сказал князь, — у меня раньше иное имя было, а Волхом меня уже здесь прозвали — было за что, уж поверь. Рисса сильная жрица, многое умеет и я кой-чему у нее научился — да вот только Избор не верит, что у меня дар есть. Понятно почему — волхв выше князя, так и я, выходит, должен над ним стоять. А вот с этой вещицей, — он погладил кожаную котомку, — я сразу докажу, что он мне не ровня. Но зимой с той волшбы толку не будет, зимой у змеев и ящеров кровь стылая, мало что льдом не замерзает А вот летом — сам увидишь и он увидит тоже, что если кто и вправе встать над всей этой землей, так только сам Волх, князь Ладожский. А уж я-то тебя отблагодарю за подмогу, чем скажешь только. Ну что, по рукам, княжич фризский?
Херульв пристально посмотрел на Волха и, коротко кивнув, протянул руку. Пожимая узкую длань, он невольно удивился тому, что, несмотря на жарко натопленную горницу, тонкие пальцы князя оказались совершенно холодными.
Кривой старик и озерная княгиня
Страшнее всех враждебных племен, всех злых колдунов и чудовищ показалась Херульву здешняя зима. Его, привыкшего пусть и к влажному, но относительно теплому климату родной Фризии, поразили высокие сугробы, чуть ли не в человеческий рост, воющая как множество волков метель и заснеженные леса, с двух сторон тянувшиеся по берегам Мутной. Сама эта река, как рассказывал Волх, не замерзала полностью и в самые лютые морозы - и поэтому сейчас вереница саней, запряженных одной или двойкой лошадей, прокладывала путь по белоснежной пелене устлавшей здешние просторы. Сам Херульв, вместе со Стюрмиром сидел в головных санях, прикрываясь ладонью от злого ветра, бросающего в лицо снежную крупу.
От холода спасала только роскошная шуба из песцового меха - один из подарков Волха своему гостю. Что не говори, о столь вовремя доставшихся ему воях князь заботился как мог - люди Херульва жили в Ладоге в тепле и сытости, а самому принцу Волх предоставил просторную светлицу в своих хоромах. Впрочем, за гостеприимство Херульв расплатился сполна - мало того, что самому Волху он при всех подарил толедский меч, с которым князь сейчас не расставался, так еще и помог ему в усмирении бурных соседей. За то время, что он гостил в Ладоге Херульв уже успел повоевать с корелой, решившей устроить набег перед самыми морозами. В жестокой битве в чахлом лесочке на берегу Нево, фриз прижал находников к самой воде, заставив врага бежать к своим лодкам - которые уже сжег вышедший на драккарах Кнуд. Зажатые в угол, отчаянно сопротивлявшиеся корелы были вырезаны чуть ли не поголовно, а тех кто все же решил сдаться Херульв продал Волху в рабы. Эта битва показала всем, что порядки на берегах Ладоги теперь иные - и когда Волх взял с собой фризов к белозерской веси, никто уже не противился наложенной князем двойной дани. А потом наступила зима и, Херульв, оставив в Ладоге меньшую часть отряда, с основными силами двинулся на юг, для вразумления задиристого князя кривичей Избора. Дело было не только в поручении князя - Херульв не мог забыть Сиборга и рассказов Альва о реке, по которой можно было добраться до богатых южных земель. Волх подтвердил сказанное гутским хольдаром и добавил, что река, которую курши и семиголы именуют Самегальзарой, здесь зовется Двиною и протекает как раз через земли кривичей.
– Смотри! Волки!
– Что?
– Херульв все же сумевший надежно укрыться от холодного ветра, стал помаленьку дремать в своей теплой шубе. Окрик Стюрмира вернул его в явь - и фриз, выпрямившись, увидел у кромки леса несколько серых теней с горящими глазами. Лошади, чуя зверя, всхрапывали, косясь в сторону заснеженной чащи над которой уже сгущались сумерки.
– Да и Фенрир бы с ними, - махнул рукой Херульв, - на нас не полезут, побоятся.
<