Путешествие в Элевсин
Шрифт:
– Значит, я выбрал зло? – прошептал я.
Ухмылка Порфирия под капюшоном стала шире.
– Скорее зло выбрало тебя. Но это условные термины, мой друг. У добра и зла в нашем мире один и тот же спонсор, поверь на слово.
Разница лишь в имени, которое ты получишь как мист.
– А каким будет мое имя?
– Встань на одно колено…
Я подчинился.
– Твое имя…
Порфирий взял у меня меч, зажег красный луч и провел им над моей головой так близко, что я ощутил жар.
– Дарт
Эти слова упали в мои уши как два свинцовых шара. Я не понимал их смысла, конечно, но чувствовал сердцем, что он сродни и мрачному пению душ, звучащему в моих ушах, и багровому закату мироздания, проплывшему над моим теменем.
Порфирий погасил лезвие, вернул мне жезл и сказал:
– Не пугайся, для меня ты по-прежнему Маркус. Просто теперь ты посвященный мист, и у тебя есть тайное имя. Его могут знать только другие мисты. Поднимись же, Дарт Аньян…
Я вскочил на ноги. Элевсинское таинство действовало в полную силу – я ощущал удивительную легкость во всех членах.
– Ты готов к битве?
– Мне надо поупражняться с мечом, – сказал я.
– Для этого я и велел выставить против нас сциссоров, – кивнул Порфирий. – Именно для твоей практики. Настоящая битва начнется позже. Идем. Время пришло.
Он положил топор на плечо и пошел к выходу из нашего постоялого двора на улицу.
– Взять гладиус и пелту?
– Нет. Они будут только мешать.
Делать было нечего – я направился следом. Когда мы оказались на улице, я обогнал Порфирия и пошел впереди, вглядываясь в сумрак.
Как и в прошлый раз, таинство показывало скрытое. Я знал, куда мы идем – видел по редким белым камням на мостовой и в стенах. Но все же приходилось оглядываться, чтобы не потерять Порфирия из виду.
Потом в голову мне пришла неожиданная мысль, и я остановился, чтобы дождаться его.
– Скажи, господин, а если бы я выбрал синий цвет, какое имя ты мне дал бы?
– То же самое, – сказал Порфирий. – Только не в два слова, а в одно.
Я втянул носом воздух.
– Ночь пахнет мускусом. Это из святилища, или мне кажется?
– Возможно, так действует таинство. Не отвлекайся, Маркус. Гляди вперед…
Я повернулся.
На улице впереди стоял легионер.
Так я подумал в первый момент, увидев на нем пластинчатый военный панцирь. Но тут же понял ошибку.
На его голове был шлем секутора с крохотными глазками и округлым гребнем. В левой руке он держал гладиус. А вместо правой блестела в лунном свете стальная труба, кончающаяся заточенным маятником.
За спиной первого сциссора появилось еще двое бойцов в такой же экипировке.
– Господин, – прошептал я, – у них не должно было быть панцирей… Они должны быть голыми по пояс. Такого воина невозможно победить.
Порфирий только хихикнул.
– Пора опробовать твой ангельский меч.
Сциссор приближался. Я не знал, как именно он нападет, но предполагал, что широкий взмах маятника будет главной атакой, а колющий удар гладиуса – вспомогательной. Оставалось положиться на слова Порфирия и его небесное оружие. Вздохнув, я нажал на брознового слона.
Перед моим лицом зажглась гудящая полоса красного огня. Сциссор остановился, оглянулся на своих – но, видимо, решил все-таки напасть. Как я и думал, он размахнулся маятником, и тот превратился в дугу шелестящей стали, летящую навстречу моему красному огню.
Я опасался, что маятник просто пролетит сквозь пламя – и так, в сущности, и произошло. Я ощутил лишь легкое содрогание бронзовой рукояти. Но огненное лезвие перерезало ножку маятника, и тот улетел в темноту. А затем я ткнул противника огнем в грудь – и вновь почувствовал только слабое сопротивление. Но на том месте, где пылающее лезвие коснулось панциря, в стальной пластине появилась дыра с раскаленными краями.
Сциссор издал похожий на кашель звук и повалился на землю. Завоняло горелым мясом.
Теперь я знал, как действует священное оружие – и сообразил, что отражать вражеские удары следует осторожно. Отвалившийся кусок стали мог попасть в меня, как это только что чуть не случилось с маятником. Лучшей тактикой было быстро атаковать самому, не разбирая, куда ударит иудейское пламя: оно с одинаковой легкостью рассекало и оружие, и латы.
Два шедших на меня сциссора развалились на куски. Один из сраженных, разделенный рубящим ударом почти надвое, заверещал на земле от боли, но его тут же прикончил топором Порфирий.
– Все идет по пла-а-ану, – пропел он по-гречески.
– Куда теперь? – спросил я.
– Вон туда…
От нашей улицы ответвлялась другая, узкая – и круто уходила вверх между основаниями двух храмов. Их фундаменты образовывали в начале подъема почти вертикальные стены и сходили на нет к его концу, так что улица напоминала каменное ущелье.
– Святилище там.
Мы пошли вперед.
Сциссоры заполняли улицу, спускаясь навстречу нам со стороны Телестериона. Видимо, они получили сигнал о нашем приближении и теперь спешили навстречу со всех направлений.
– Здесь лучшее место, чтобы расправиться с ними, – сказал Порфирий. – Быстро и со всеми.
– Почему?
– В тесном проходе они будут мешать друг другу. А твоему мечу теснота не помеха. Наоборот, одним ударом ты сможешь сразить сразу нескольких…
Порфирий не зря считался хорошим полководцем – он строил стратагемы быстрее, чем я соображал, куда повернуть. Все случилось в точности так, как он сказал. Я действовал сосредоточенно и быстро – но описывать эти минуты подробно я не буду.