Пути Держателей. Книга первая
Шрифт:
— Если что-то надумал, не благодари. Уверяю тебя, что все необходимые ответы ты мог получить и сам, не тратя времени и сил на это путешествие… Ведь наверняка тебе его посоветовал не тоэх? Да ладно, не отвечай… Если я смог хоть чем-то помочь, рад…
Мокено склонил тяжелую голову, покрытую залысинами и остатками волос, и неловко пошаркал к выходу из залы, оставляя Киоши у бассейна, где серебристые карпы не знали горя в прозрачной, как горный воздух воде. Стук изогнутых палок по полу нахально разлетался вокруг.
— Возможно, мы еще поговорим, молодой Киоши… Но сейчас я утомился, —
Шаркающие шаги отшельника стихли в коридоре, и в пещере наступила тишина, нарушаемая лишь легким плеском рыбьих хвостов и шелестом сверкающе-белых перьев. Киоши перевел взгляд на блики, под которыми вода смеялась в переливах чистого волшебного света.
Рука, теребившая цепочку кулона, замерла.
— А ведь ты и правда помог мне, дряхлый старик…
Железный коготь переломил звено. Змейкой обвивая кулон, разорванная цепь сползла в широкую ладонь юноши.
— Никакого бегства, — Киоши шептал слова рыбам и птице, внимательно разглядывающей его, едва ли замечая, что разговаривает вслух. — Моя очередь атаковать. Так, как это умеют делать тоэхи…
Карпы метнулись в стороны, огромными выпученными глазами разглядывая нового соседа. Белая птица задрала голову и развернула длинные величественные крылья, что-то проворковав. Снаружи снова ударил гром, сотрясая само основание Буредды. Кулон, посверкивая чешуей металлических змеек, немного проплыл, виляя хвостом цепочки, а затем со стуком опустился на дно, усыпанное разноцветными камешками.
Не скрывая печальную улыбку, больше не похожую на оскал больного старика, в пещеру устало вернулся Мокено, с трудом переставляющий костыли. Танара, восхищенно озираясь, появился следом за отшельником, робко и нерешительно застыв в дверном проеме.
Тряхнув густой гривой, Киоши решительно направился к ним, но слова застыли у него на губах. Потому что в этот момент на склонах вечной горы в третий раз оглушительно грянул гром…
Сначала Киоши, затем Танара, а после и сам старик повернулись к выходу. Все трое знали что сейчас, там — снаружи, на Мидзури словно опустилась ночь.
— Мы вновь не одни, — Танара деловито поправил кинжал и едва заметно сморщился, когда прикоснулся к повязкам на ранах. Голос его звучал спокойно, но от Киоши не укрылось возбуждение, с трудом сдерживаемое проводником.
Тоэх кивнул и обернулся к Мокено, собираясь… Но круглый зал, все еще наполненный плывущим под потолком дымом, был пуст — лишь птица хохлилась на своем насесте, готовясь уснуть, и едва слышно плескались рыбы.
Отшельник оставил их.
— Встретим гостей?
Киоши внимательно посмотрел на следопыта и с удивлением заметил, сколь прозрачны и размыты стали покрывавшие его щеки узоры. Вместо ответа Танара решительно кивнул, и воины шагнули в коридор.
Эпизод VII. Перепутье. Часть вторая
Чистый горный воздух врывался в изгибы тоннелей,
Стая белоснежный птиц, наполнявшая зал каменных чаш, исчезла. Больше половины из множества свечей и светильников, украшавших борта слюдяных кубков, оказались потушены. Пламя оставшихся металось, будто в тревоге. Эхо шагов гулко разлеталось в тишину, и Киоши вдруг заметил, что стихла даже подземная капель.
Тоэх обернулся, но Мокено так и не вышел проводить гостей — за короткую беседу заставив юношу самостоятельно придти к решению, он оставил за ним право выбора судьбы, а сам, наверняка, отправился спать…
Киоши тряхнул головой, понимая, что при множестве исходов предстоящей битвы может никогда более не увидеть того, кого в родном мире Танары по праву называли Мудрецом.
Впереди темнела арка входа. Частые, буквально один за другим, всполохи молний ярко освещали площадку перед ней. От контрастного освещения становилось больно глазам — тьма, и тут же мелькание ярко-белых вспышек, наполняющих воздух электрическим треском.
Странники остановились на пороге отшельника, подставляя лица наглому грозовому ветру, перемешанному с мелкой моросью начавшегося дождя.
Киоши бросил на Танару косой взгляд:
— Мне сдается, что это будет немного сложнее, чем Борис Конта?..
Его вопрос был риторическим, проводник испытывал схожее чувство. Тем не менее, мидзури неторопливо, даже величественно кивнул. Глаза его сверкали решимостью, а плечи под старой зеленой курткой напряглись, став похожими на гладкие булыжники.
— Ты успел поговорить с отшельником? — голос следопыта был бесцветен и тих, и Киоши догадался, что тот вводит себя в боевой транс.
— Да, пусть и не обо всем. Знаешь, Танара, он разваливается на глазах… а еще из его рта вылетает слишком много словесного мусора… но он смог подтолкнуть меня на нужную тропу. Даже и сам не знаю, как и когда…
Очередная вспышка разлапистой, на полнеба молнии вычертила человеческий силуэт, замерший на дальнем краю вытянутой террасы. Неистовый ветер, бушевавший на склонах Буредды, рвал с плеч длинный плащ. Эхо очередного раската волной пронеслось по коридору, толкнуло в грудь. Там, где когда-то висел кулон, Киоши ощутил болезненную пустоту. Заставил себя вновь мотнуть головой.
— Это ведь за нами, да?
— Наверняка…
Киоши повертел головой, хрустя позвонками шеи. Теперь он буквально заражался исходящим от Танары спокойным, всепроникающим светом решимости и отрешенности.
Мысли постепенно отступали, уступая место сладострастному предвкушению боя. Предвкушению не яростной схватки, где кровь заливает лицо, а лапы сами нащупывают следующего врага, но поединка, сражения, чего-то важного и сакрального. Чего-то, способного принести смерть им обоим.
Юноша смотрел вперед, где вспышки выхватывали из густой грозовой мглы изящный силуэт, и понимал, что ему совершенно все равно, что ждет его у выхода из пещеры — Охотник, Конта, посланники клана Мацусиро или кто-то еще. Он сразится с любым из них, легко и самозабвенно, и пусть Крест трещит по швам!