Пять лет спустя или вторая любовь д'Артаньяна
Шрифт:
— Фрейлина де Фаржи любимица королевы Анны, — назидательно произнес Ришелье, хотя король знал это не хуже его.
— Допросить значит арестовать?
— Только если появится необходимость, ваше величество.
— А пока, насколько я понял, такой необходимости не появилось, но, тем не менее, вы просите разрешения допросить фрейлину моей жены.
— Негласно, ваше величество!
— Все равно, это может бросить тень на доброе имя моей жены.
Д'Артаньян напряг слух — слишком много зависело от ответа кардинала и от того, даст ли король разрешение. Он услышал мягкие шаги, и чья-то
"О, черт!" — выругался про себя лейтенант и отошел от кабинета.
Глава 10
Не прошло и двух дней, как весь двор взбудоражили слухи: шепотом передавали, что у фрейлины королевы ночью был обыск, что нашли письмо, компрометирующее фрейлину де Фаржи и бросающую тень на королеву, что мадемуазель Фаржи под арестом, но пока не в Бастилии, а в своем особняке на улице Гринель.
Анна Австрийская заперлась у себя и не принимала никого.
Герцогиня ди Лима приезжала во дворец, но королева не приняла и ее.
Король ускакал в Венсен, взяв с собой всех свободных от дежурства мушкетеров под командованием лейтенанта графа де Коменжа.
Рошфор в Лувре не появлялся.
Главный камердинер королевы Ла Порт несколько раз пробегал по залам дворца с озабоченным видом. Д'Артаньян остановил его, чтобы спросить, что происходит. Но Ла Порт ничего не мог сказать — не знал или не хотел.
Так, ничего не выяснив, лейтенант уехал домой с надеждой, что утром обстановка прояснится.
Однако, и следующий день не принес новостей: Анна Австрийская все так же не выходила из своих апартаментов, король оставался в Венсене.
Промаявшись до вечера в бездействии и в неведении, д'Артаньян отправился домой. Он решил заглушить обильным ужином волнение последних дней, посему не стал подниматься к себе, а направился прямо в трактир.
Завидя его, хозяин вышел навстречу и почтительно доложил:
— Вас дожидаются, мсье.
— Кто? — спросил д'Арптаньян, окидывая взором полупустой зал. Его любопытство пробудилось — друзья сегодня отдыхали, а кроме них, никто не мог прийти в трактир без предупреждения.
— Не знаю, мсье, я его не видел у вас ни разу. По обличию вельможа. Я его усадил в вашей любимой малой зале.
Заинтригованный, лейтенант быстро прошел в комнату, где они недавно обсуждали письмо герцогини, гордо именуемую хозяином малой залой.
— По-моему, мсье, он основательно перебрал, — шепнул трактирщик, идя на полшага позади д'Артаняна. — Я подал ему уже три бутылки анжуйского. Вы же знаете, как оно бросается в голову. Столько может выпить только мсье Атос.
Д'Артаньян, не обращая внимания на слова трактирщика, распахнул дверь в комнату. За чисто выскобленным столом сидел лицом к двери де Рошфор. Перед ним стояли две пустые бутылки, одна початая и полная миска бараньих ребрышек — хозяин, по всей видимости, посчитал, что любимое д'Артаньяном блюдо понравится и его гостю.
— Граф, вы? — вырвалось у удивленного мушкетера. Де Рошфор был последним, кого он мог ожидать.
— Садитесь, д'Артаньян, — граф сделал широкий приглашающий жест и ненароком уронил одну
Трактирщик исчез.
Д'Артаньян сел и вопросительно поглядел на Рошфора.
— Я ждал вас, дорогой д'Артаньян. Ждал, чтобы вызвать на дуэль.
— Всегда к вашим услугам.
— Отлично… А пока выпьем.
— С удовольствием, граф. Но какова подоплека вашего вызова?
— Вы причина всех моих бед… в последнее время. Поэтому я решил или убить вас, или пасть от вашей руки… — граф говорил вполне связно, но с той тягучестью речи, которая неопровержимо свидетельствовала, что он основательно пьян.
— Каким же образом я стал причиной ваших бед, граф? Мне казалось, что все осталось в далеком прошлом. Нет, вы не думайте, я не увиливаю от дуэли, вы же знаете, что я всегда к вашим услугам, как я уже сказал… Но все же любопытно узнать, почему я должен обнажить шпагу и нарушить эдикт короля?
— Вы убили моего человека в Менге! Раз… — и Рошфор, протянув к самому лицу лейтенанта кулак, отогнул один палец. — Вы убили еще одного моего человека... по дороге в Париж — два! — Рошфор тупо поглядел на свою руку. Пока он говорил, палец согнулся, и протянутая рука вновь оказалась сжатой в кулак. Он подумал, оттопырил мизинец, потом безымянный палец и четко повторил: — Два!
Д'Артаньян не сдержал усмешки, и Рошфор крикнул:
— Не смейте смеяться! Я вас вызываю на дуэль!
— Вы уже вызвали меня, граф.
— Да? — удивился Рошфор.
— И вы не закончили перечислять мои прегрешения.
— Да? — Рошфор задумался. — Ах, да! — он поднял кулак к самому воем лицу, — вы ранили моего человека здесь, в Париже — три! — На этот раз он уже не пытался разгибать пальцы, а мрачно смотрел, не мигая, в глаза д'Артаньяну.
— Значит, мы все же были правы: письмом герцогини заинтересовался именно кардинал, — сказал д'Артаньян.
— Мы? — переспросил де Рошфор. — Ах да, вы и ваши верные друзья. Три мушкетера и один лейтенант… И не притворяйтесь, д'Артаньян, вы отлично знали, что письмом интересуется кардинал… Я заметил вашего слугу, он следил за мной и братом Бартоломео… да!
Лейтенант вспомнил реплику Гримо и рассказ Планше об уведенном на следующий день. Тогда он не придал этому значения. Он уже хотел сказать, что одно дело догадка, а другое — подтверждение из уст руководителя, но тут вошел трактирщик и принес, ловко удерживая за горлышки, три бутылки вина и кружку для д'Артаньяна.
— И что-нибудь поесть, — приказал мушкетер, уверенный, что трактирщик знает его вкус. — Ребрышки-то давно остыли.
— И мне, — сказал Рошфор. — То же, что и мсье лейтенанту! Но это еще не все, — продолжил он, когда трактирщик вышел. — Кардинал отстранил меня от этого дела и поручил другое, дерьмовое. Он узнал, что я завел любовную интрижку с одной дамой… нет, с мадемуазель… нет, не он узнал, а я сам, будь я проклят, сказал ему… — Рошфор налил себе полную кружку и выпил. — Вы пейте, д'Артаньян, пейте! История, которую я вам расскажу, отвратительна…