Пять невест и одна демоница. Трилогия
Шрифт:
– Как неудобно! – Эония сплелась из воздуха. – У вас там, наверное, очень холодно.
– Почему? – удивилась Летиция.
…смотри, смотри…
И кровь течет по стенам, складываясь причудливыми узорами. Её очень много, этой крови. И если Летиция позволит себе…
Нет. Не позволит.
Платье. Фижмы. Думать надо о них.
– Потому что зачем тогда? Столько всего?
– Просто красиво…
– Неудобно, – возразила Эония.
Хныканье. Дети ведь были в городе… много
Не думать.
Не слушать. Не смотреть даже в окно, за которым тьма, а в ней – тени.
– Примерь, – дух встал перед Летицией. – Тебе пойдет. Ты слишком… не такая какая-то. Поломанная. Сейчас я плохо вижу. Живой быть лучше.
И тут Летиция с ней согласилась.
…смех. И площадь какая-то. Видна она смутно, и не стоит вглядываться. Люди. Веселье. Бочки. Кто-то разливает вино. Горят костры, хотя день и светло. На кострах доходят бычьи туши, и Летиция почти ощущает аромат жареного мяса.
В себя приводит пощечина.
– Извини, – в глазах Мудрославы читается беспокойство. – Ты просто… как будто…
– Спасибо, – Летиция прижала ладонь к щеке, которая ныла.
Её никогда не били.
Даже когда матушка узнала, когда… все равно не били. А тут вдруг… обидно. Но обида спасает.
– Давай переодеваться, – Мудрослава протянула тунику. – В целом, если подумать… тут не сказать, чтобы холодно.
Длинная.
И никаких коленок никому видно не будет, пусть даже у Летиции они совсем не волосатые. Зато мягкая. И… и можно ведь рубашку нижнюю оставить?
– Яр?
– Пойду… постою за дверью, – он молча поднялся.
А коса рыжая осталась. Смешная. Лежит таким мышиным хвостом. И тянет потрогать, убедиться, что настоящая она. Но разве мужчины носят косы? И вовсе… вовсе глупость.
Но лучше так, чем площадь, на которой все вот-вот умрут.
– Вы… – Летиция поглядела на тени. – Выйдите. Пожалуйста.
Духи исчезли. А вот понять, ушли ли они вовсе, не получалось. Страшно. До чего же страшно.
– Возьми, – Мудрослава вытащила из сундука темное платье из тонкой ткани. – Шерсть… теплое и легкое.
И… неприличное.
Совершенно.
Рубашку она все-таки сняла. Та пропиталась потом, вымазалась, да и запах от нее исходил неприятный.
Ткань скользнула по коже, ластясь. И пахло от нее лавандой, сухими веточками которой одежду переложили. Мудрослава также молча накинула другой наряд. Тоже странный. Горловина есть, и плечи сшиты, но такие… большие.
Широкие?
И ткани много, хватило бы на несколько туник, а прихвачена она только по бокам.
– Странные ощущения, – Мудрослава вытянула тонкий поясок. – Наверное, тоже привыкнуть надо. Так, а теперь, если я правильно поняла, то вот это…
…смех. Дорога.
Широкая.
Ко
Балкон. С него все хорошо видать, а потому места на балконах продавали. Но свое эта женщина оставила. Она была достаточно богата, чтобы позволить себе любоваться процессией.
Нет.
Летиция усилием воли отодвинула чужое воспоминание. А чьи-то руки бережно завязывали тонкие веревочки. Поверх ярко-зеленой туники легла другая, светлая, но расшитая золотой нитью и каменьями.
Жемчуг?
Богатый наряд. Но все равно непривычный. Ткань льнет к телу, ласкает, и не покидает чувство, что она, Летиция, голая.
Почти.
Додумать не получилось.
– Мед, – Брунгильда поставила круглый бочонок, с которого кое-где свисали клочья пыли. – Затвердел, но есть можно. Еще вот, лепешки.
Лепешки несла Ариция в подоле, и выглядели они листами желтоватой грязной бумаги.
– Еще мясо вот. Там что-то такое… не знаю, все вроде есть. И даже вино не прокисло. Зерно так вовсе нормальное, но так же ж есть не будешь. А для варки вода нужна.
Мешочек с орехами.
И… и Летиция настолько голодна, что рука сама к ним тянется. Но стоило коснуться, и она проваливается.
Кухня.
Жар.
Печи раскалены. В огромном котле закипает вода, и пар от неё поднимается к потолку, мешаясь с темным дымом. Травы. Мясо.
Суета.
Кто-то покрикивает, и толстая женщина с кожей темной, лоснящейся, смотрит на прочих. В руке её поварешка…
Нет.
Она не станет смотреть. Она…
Женщина поворачивается к Летиции. И видит?! Видит! Желтые нечеловеческие глаза её прищуриваются, а маслянистые губы растягиваются в улыбке. А потом верхняя задирается, и становятся видны мелкие острые зубы.
Из горла женщины вырывается рык. И Летиция знает, совершенно точно знает, что сейчас произойдет.
Что-то холодное льется на волосы, на лицо.
– Я ж говорил, водою надо, – раздался мужской голос. – Водою из обморока выводить – самое оно.
Чтоб его самого… водою.
Из обморока.
– Это не обморок. Видения. Слишком сильны души, почуявшие близость той, которая способна даровать свободу.
– И что делать? – это уже Мудрослава. – Должен же быть способ…
– Даровать свободу? Он и есть. Необходимо провести ритуал, как я уже говорил. Он не сложный и потребует лишь силы воли и пару капель крови.
Сила воли?
Никогда-то у Летиции её не было.
– Для всех? – уточнила Ариция мрачным голосом. Надо было бы глаза открыть, но… страшно. А если Летиция снова провалится?