Пять невест и одна демоница. Трилогия
Шрифт:
А еще помню платья.
И тоску, потому что платья были воздушными и волшебными, а я – обыденной.
Но во сне на мне было это вот платье. Воздушное. Волшебное. Такое, которое сидит именно так, будто для меня сшито. Длинные перчатки.
Фата.
И букет в руках.
Храм.
Молчаливый и торжественный. Ожидание… оно тянулось, тянулось. Я была одна, в том храме, и стояла, ждала его. А он все не шел и не шел. И в какой-то момент я поняла, что меня бросили.
Понимание было острым. И боль.
И…
Тоже кошмар, если подумать.
Просто… обстоятельства.
Проблемы.
Проблемы всегда сближают, это вам любой психолог скажет. И в журналах то же пишут. А еще мы одиноки, оба. Вот и… приняли симпатию за нечто большее.
Вообще, конечно, странновато сидеть и думать о таком, когда мир на краю гибели, и когда вправду того и гляди все умрем. Но не думать не выходит.
Женская душа – дело такое.
Ей только дай повод пострадать.
А сизая хмарь, окружавшая нас, развеивалась. И в ней-то, в пустой, проступали все те же горы, только какие-то более обыкновенные, что ли? Камни громоздились на камни, поднимаясь выше и выше. Иногда сквозь них пробивалась сизая трава или тонкие штыки деревьев.
Мертвых.
И дорога была мертвой. И… и город. Он появился как-то вдруг, будто пелена сползла, выставляя на свет божий ломаные колонны. Колонны стояли некогда вдоль дороги и, наверное, это было красиво, а может, и смысл какой тайный имелся. Но теперь от них остались куски. Дальше дорога уходила вниз, и колонны сменялись развалинами домов.
А еще дальше, за ними, в лучах предрассветного солнца, белел сам Проклятый город.
– Дошли, – тихо сказала Теттенике. И голос у нее был обреченный. – А умирать-то как не хочется.
– Кому хочется. Постараемся выжить. Как-нибудь.
Как-нибудь…
Странно, что страха не было. Того, глубинного, который сковывает по рукам и ногам, мешая дышать, думать, делать хоть что-то.
А ведь она видела.
Снова.
Или это все-таки был сон? Про город-то нет. Город существовал. Там, в Степях… надо будет отцу рассказать. И остальным тоже. Поверят ли?
Добрые ахху.
Благословенные. Они ушли от людей, пытаясь сберечь это благословение, отчего-то решив, будто закончится оно, если делиться.
Вот и выстроили.
Или нашли?
Город был старым. Может даже его построили задолго до того, как степь заселили золотые табуны кагана. Теттенике не знала. Матушка её тоже.
Она просто жила.
Там, внизу, поднимаясь наверх очень и очень редко. И нет, она не страдала. Нельзя тосковать по тому, чего не знаешь. А она не знала. Ни простора, ни свободы. Только камень, украшенный сложными рисунками, которые давно перерисованы на пергамент, сокрыты, спрятаны даже от своих.
Глупость какая, хранить ради хранения.
Но Теттенике не могла отделаться от мысли, что ей позволили увидеть больше, чем стоило бы. Зачем? Если они и вправду…
Нет,
А город все ближе… интересно, а здесь её дар вернется? А тело? И если да, то что она сможет? Ничего по сути. Ей позволено видеть и только-то.
Она и видела. Во сне.
…ночь. И луна тонким серпом, даже не серп – нить, что едва-едва растворяет свет. Пение сестер, которые готовят к важному. Сегодня ей предстоит разделить ложе с мужчиной.
Страшно.
Наверху ветер. И запахи. Много и разных. От них кружится голова. Или от зелья, которое ей поднесли? Страх ведь велик, но и долг тоже. Она не имеет права осиротить добрых сестер. Она должна родить.
Дочь.
Обязательно дочь.
Так заведено.
Драссар прибавляет шаг. С горы идти легко, да и дорога ровная, будто полотно расстелили.
…белые простыни. И приказ ждать. Она и ждет. Долго. Так ей кажется, а потом встает все-таки и уходит. Куда?
Видение.
Они случались очень редко, и сестры шептались, что благословенная кровь слабеет. И потому надо бы жертву поднести, а то и вовсе обряд.
Над дочерью.
Силу ведь тоже можно передать. Соединить. Две силы – это больше, чем одна. А она слышала. Просто не думала, что это о ней. Но случилось видение, и она поняла.
Нельзя ждать.
Бежать надо.
Куда?
Вокруг степь. Тоже мир. Большой и страшный, и все внутри требовало остаться, подчиниться судьбе, как она делала это прежде. Нашептывало, что сестрам лучше знать, а…
Она решилась.
Встала. Сделала шаг. Потом другой. А потом и вовсе побежала. Просто вперед. Не зная, куда идет и что ждет её там, за краем. Спеша просто уйти. Понимая, что некуда, да и как… кто её отпустит?
Кто укроет?
Тот, кто способен был поспорить с ахху.
У матушки, выходит, получилось. Пусть недолго, год или два, но она была счастлива. И у Теттенике появился шанс. Благодаря тому видению.
Дару.
Так может, и она способна на что-то? На что-то большее, чем дурные предсказания? И решившись, снова решившись, она толкнула бока коня пятками. И драссар, недовольно фыркнув, пошел еще быстрее.
– Эй, – демоница вцепилась в бока. – Ты… мы так шею свернем!
– Держись крепче, – Теттенике пыталась проморгаться. Почему-то из глаз текли слезы, но это тоже не имело значения.