Пять невест и одна демоница. Трилогия
Шрифт:
А вот собственное содержание Летиция еще когда потратила.
…у королевы содержание побольше.
Должно быть.
В теории.
Кто-то засмеялся, таким вот на диво нехорошим, скребущим душу смехом, от которого все глупые мысли и вылетели из головы.
– Смотри, – сказали ей.
– Держимся крепко. Даже если покажется, что вы кого-то там видите. Или вас зовут. Или еще что… держимся. Ясно? – теперь голос Яра звучал строго и… жестко?
Пожалуй, что.
Летиция хотела было посмотреть на него, но поняла, что если откроет глаза, то увидит
Но она не хотела.
Не хотела она…
– Я не смогу идти с открытыми глазами, – пришлось признаваться. – Извините. Если… тут умерли люди. Много-много людей. Понимаете?
– Чувствую, – мрачно отозвалась Ариция. – И они никуда не ушли. Как… там, в доме.
В доме тоже были тени.
И призраки.
И…
– Держимся, – сухо велел Яр. И взял за руку. Крепко так. А потом вложил в пальцы что-то мягкое и длинное. И даже этим мягким, руку опутал. – Так надежнее. Я первый.
– Виверн…
– Он мертвый, – Летиция облизала сухие губы. Нехорошо. Нельзя. Потрескаются. Плевать. – Мертвые мертвых не видят.
А вот живых – очень даже. И те, что были на площади, ждали.
– Все. Оттягивать дальше смысла нет, если только…
– Не получится, – голос Брунгильды был печален. – Я пробую, но как будто вязнет…
– Они не дают.
– Идем так быстро, как это возможно. И… Слава, поддержи её тоже.
Кого?
Летицию. Надо же, она снова беспомощна. И…
Шаг.
Ничего не происходит. Разве что шепот в голове теперь звучит громко, почти криком.
– Смотри!
Нет. Она зажмуривается.
Смех. И крик:
– Слава… Императору…
Этот крик доносится словно издалека. И тоже не стоит вслушиваться. Души… души не способны навредить живым. Так говорил наставник. И еще про то, что на самом деле Летиция не с душами дело имеет, а с их остаточным отпечатком. Что души в миг смерти уходят к Пресветлым Сестрам, дабы обрести вечный покой и благость, а вот в телах остаются некие эманации.
Смерти.
Да, об этом стоит думать.
Идти и думать. Опираясь на руку, которая сильна и тепла. И он совсем-совсем не похож на кавалеров двора. А их ведь много. И тот, за которого Летиция едва не вышла замуж, он… как его звали-то? Надо же. Она едва не связала с человеком жизнь, а теперь получается, что и имени не помнит. Как такое вовсе возможно?
Выходит.
Грохот какой…
– Слава Императору!
– Вы тоже это слышите? – нервно интересуется Мудрослава. – Будто… голоса какие-то… и кричат.
– Слава Императору! – повторила Летиция. Звук собственного голоса показался неприятным. И странным до крайности. Разве у нее такой вот, скрипучий, дерущий душу, голос?
Нет, конечно.
Это те, что ждут.
Давно… они так давно… ждали… и вот дождались.
– Туман поднимается.
Брунгильда. А ведь Летиция видит и с закрытыми глазами.
– Если так, то мы потеряемся…
Брунгильда светится изнутри ярким оранжевым светом. Как… нет, не свеча. Или свеча, но очень большая? Главное, этот огонь
Так выглядит некромантия?
Яр золотой.
…вироссцы предлагали ссуду, но что-то пошло не так. Они хотели концессий и льгот, но этого все хотят. Еще кораблей. Корабли у Вироссы есть, но какие-то совсем худые. И если с концессиями еще ладно, то корабли Совет не одобрил. А папенька слишком много Совету задолжал, особенно отдельным советникам, чтобы их не слушать.
Не сложилось.
Но золото красивое. Не яркое. Скорее уж… сестра его бледно-голубая, а вот сама Летиция – пурпурная, злой какой-то цвет, но насыщенный.
Пурпурные оттенки ей не шли, как и другие слишком яркие. Хорошо, что яркость давно не в моде.
– Слава, слава… – крик оглушил. И Летиция споткнулась. Она бы, может, упала, но её подхватили и удержали.
– Их так много…
– Туман выше нас.
– Брунгильда, – все еще скрипучий голос, как у старухи. А оперная дива, которую папенька иногда навещает, пила для голоса сырые яйца. Гадость. Но как бы самой Летиции не пришлось последовать…
– …Императору!
Оглушили. Почти.
– Брунгильда, ты еще видишь статуи?
– Да.
– Запомни их. А потом… попытайся проложить дорогу.
– Я не открою её!
– И не надо! Просто проложи. Я вижу…
Огненная нить протянулась сквозь пустоту.
– Теперь и я вижу, – с удивлением сказала Брунгильда. – Я когда-то… маленькая еще была, не умела толком по звездам считать. Но уже в море выходила. Тайком. Все хотелось показать, что взрослая. Так вот… однажды лодку вынесло от берега и в открытое. Я не сразу поняла. Там же ж это быстро, вот вроде берег, земля, а вот уже и нет. И всюду, куда ни глянь, вода. Море. Те, кто давно ходят, они поймут. И по звездам вернуться смогут, и вовсе волну отличат.
– А там есть чего отличать?
– Конечно. У берега волны совсем другие. Но я сперва думала, что все уже. А потом вдруг поняла, куда править надо. И не ошиблась. Правда, все одно не успела. Хватились. Выпороли.
Нить была крепкой.
И хорошо.
Главное идти, не останавливаться.
Глава 34. О том, почему не стоит смотреть в бездну
«А из всех девиц искать надобно такую, чтобы хвалили её не за красу, но за скромность да нрав добрый, за руки умелые, ибо с того дому мужьему лишь прибыток станет. Краса же скоротечна и пагубна для души, ибо иная, услышавши от людей, что красива она, возгордится премного. И в гордости этой решит, будто бы стоит она надо всеми, и над своими родителями, и над мужем, и над семьею его. Станет она требовать от мужа покорности и восхищения, а еще даров всяческих, грозясь, что, ежели не станет он баловать, уйти к другому, тем позор немалый учинивши».