Пять невест и одна демоница. Трилогия
Шрифт:
Теперь многое видно.
Дорога.
Широкая такая. Мощеная белым камнем. Как-то слишком много вокруг всего белого. И… нервирует. Определенно, нервирует.
…мальчишка сомневается, что плохо. А ведь она едва-едва держится. Разума осталось немного. Переборщил Униас с демонической кровью, но ничего, осталось недолго.
Толпа безумствует.
Чернь готова славить Императора. Пускай себе. Но утомляет, да… жарко сегодня. Как-то невыносимо жарко и даже амулет не спасает от этой жары. И злит… кого они славят?
Кого
Мальчишку, единственное достоинство которого – пара капель нужной крови? А так… ни ума, ни характера. Влюбился он. В кого, спрашивается? Разве не видит, чем она стала? Да и была… изначально… но он тоже хорош. Император. Сомневаться стал. Мол, порталы обождут… как они обождать могут, если привычный мир трещит?
Прорывы случаются все чаще.
Ткань мироздания расползается гнилой ветошью. И Совету давно пора закончить эту игру в Императора. Как будто он нужен кому-то, кроме черни…
Многоголосый вой заставил человека поморщиться.
Теперь Теттенике видела его, одного из немногих, стоявших по ту сторону охраны. Белая туника, алая тога, расшитая золотыми улитками. Седые волосы.
Широкая полоса, пересекающая лоб.
И узор на щеках.
Знаки Мастера. И Советника. Он походил на остальных, что держались с видом независимым, явно показывая, что присутствуют на площади лишь потому, что так принято.
А Император приближался.
Он… шел?
Пешком?
Вот просто… просто шел? Впереди тройка воинов в сияющих доспехах. И в руке среднего – высокий штандарт. Алое полотнище с белою птицей, что распахнула крыла, растянувшись от края до края.
Пара… жрецов?
Черные одеяния.
Бритые головы, смазанные чем-то, потому что слишком уж блестят…
Теттенике потянулась к ним. И коснулась. А один первый, совсем старый, с кожею смуглой и обвислой, изрезанной морщинами так, что казалось, тронь такого и рассыплется, обернулся. И поглядел.
Прямо в глаза.
– Боги, – шевельнулись губы. – Не оставят…
И Теттенике ничего не увидела. У него. А вот у того, что шел рядом, так да… тьма. И холод. Круг. Кровь. Тварь, что бьется, не способная пересечь границу. Девушка столь бледная, что того и гляди упадет в обморок. Маг, легким жестом успокаивающий тварь.
– Осталось немного. Думайте о том, что силы ваши возрастут после ритуала. Вот, возьмите клинок. Подойдите. Не бойтесь. Вы должны собственноручно отворить демону кровь. И выпить её. Сперва кровь, а потом силу демона.
– Меня стошнит, – девушка взяла нож дрожащей рукой. – Я… я не смогу…
– Это будет печально. Ваш отец очень надеется…
Нет, Теттенике не хочет видеть этого! Ничего не хочет! Она не просила… она… будущее проще, чем прошлое. И… и надо идти.
На дорогу.
Их все равно нет, ни этих вот людей в черных одеждах, правда, чернота их какая-то приглушенная, будто пылью посыпанная.
Девы… тоже
Статуи.
Близко уже. Добраться надо. И не смотреть никому в глаза…
…что он в ней нашел? Стерва. Тварь. И не красивая. Глаза слишком выпуклые, как у коровы. Ничего, отец говорит, что нужно подождать. Набраться терпения. Что нынешний ритуал ничего не значит, и уже вечером Император будет свободен.
Но о таком даже думать страшно.
Она почти обезумела. И раздобрела. Живот огромный, ходуном ходит, того и гляди вовсе прорвется, выплеснув тварь, которая в твари сидит.
Нет, она не позволит сделать с собой такое, что бы там отец ни думал. Или придется? Если надевать венец, то придется рожать наследника. Не надевать? Позволить кому-то другому назваться женой, а самой остаться в тени? Ненадежно. Да и у отца планы.
Теттенике раздраженно взмахнула рукой, но та лишь прошла сквозь хрупкую деву, с лицом, расписанным алой и золотой красками.
Мысли её обжигали ненавистью.
Дорога.
Огромные постаменты, из которых вырастали статуи. И вовсе не белые. Пожелтевшие, одни больше, а другие меньше. И видятся на камне потеки птичьего помета. Почему-то это обстоятельство несколько примиряет Теттенике с жизнью.
Дышать вот легче становится.
Они почти уже…
Император.
Она как-то сразу и поняла, что это именно Император. Он был в алом. Как кровь. Алая туника, пурпурный плащ. И венец из золота. странный такой. Он начинался от затылка и поднимался вверх двумя крыльями. На крыльях поблескивали драгоценные камни, красные, и казалось, что венец окропили кровью.
Лицо…
Красивый. Пожалуй. Очень даже красивый. Правильные черты лица, в которых чудилось что-то женское. Но… это просто взгляд.
В прошлое.
И… и он шел медленно, опираясь на открытый паланкин, в котором возлежала девушка удивительной красоты. Она была бледна и по высокому лбу катился пот.
Вот…
В темных глазах её застыла боль, словно она знала…
– Эй, – голос демоницы почти разрушил видение. – Ты… все нормально? Мы дошли.
– Дошли, – губы девушки в паланкине дрогнули. – Вы… дошли.
А Теттенике уточнила:
– Еще нет.
До Императорской дороги, вдоль которой выстроились статуи – а ей казалось, что они стоят на границе площади – оставалось пару шагов.
И снова заорали рога.
Загремели барабаны.
А паланкин опустили. Император подал руку, сказав:
– Пора, возлюбленная моя. Народ желает приветствовать ту, которой ныне принадлежит…
И рев толпы стал ответом.
Глава 33. Где открываются пути