Пять невест и одна демоница. Трилогия
Шрифт:
«Взяла тогда ведьма рушник расписной, расшитый бисером да нитями драгоценными. Молвила слово тайное и кинула наземь. Потекли тогда реки, поднялись леса дремучие, загудели над головой молодца дубы столетние. И небо сделалась темным, будто посередь дня ночь наступила. Ведьма же молвила: «Ищешь сокрытое от глаз людских? Да ни одна тропа явная не ведет к горе зачарованной, к замку хрустальному, с вратами да золотыми. Вот тебе дорога
Сказ о том, как Вольга-молодец нареченную искал
Брунгильда погладила секиру.
Странно… место-то такое… слухи про него даже на Островах не самые добрые ходили, а тихо тут. Спокойно. И сожрать никто не пытается.
Преувеличивали.
– Не выходит, – с тоской произнесла Ариция и пот со лба смахнула. – Что-то… не получается.
– А ты старайся лучше! – Летиция стояла с закрытыми глазами.
– Я стараюсь!
– Девочки, не ссорьтесь, – попросил государь всея Вироссы.
Все-таки несерьезный он. То ли дело батюшка. Сразу видно, что и силен, и грозен. А этот хмурится, хмурится и коленку голую скребет.
Никакого величия.
– А ты дракона своего позвать не позовешь? – обратилась Летиция к Мудрославе.
– Не выходит… такое вот… то чувствую, то нет. Она где-то рядом, а пробиться не выходит. И с каждою минутой… будто что-то… не знаю, как сказать. Мешает? Как будто шепот в голову лезет. И такой сильный, что никак не отбиться. И того, другого, я тоже больше не чувствую. Он шел за Теттенике, смотрел, а потом раз и… оборвалось все.
– Он жив, – сказала Ариция. – И прячется. Но и все.
– Оживает, – Летиция облизала потрескавшиеся губы. – Они оживают. Они… и город тоже. Надо спешить.
– Может, ты опять кого из местных поднимешь? Пусть дорогу укажет, а?
– Я пробовала. Но они тоже ускользают.
– И что делать станем?
– Я могу на дерево взобраться, – предложил несолидный государь. – Или на крышу…
Брунгильда покачала головой.
– Так мы далеко не уйдем, – сказала она. – Часто придется взбираться. Да и не все-то видно.
– Есть другие предложения?
– Можно… – она почувствовала, как щеки полыхнули румянцем. – Попробовать. Путь открыть. Раз уж я пути открываю.
А то получается, что никакой-то от нее пользы. Кто-то драконом управляет, кто-то с покойниками беседует, а кто-то поднимает мертвых тварей.
Брунгильда же…
Она дочь Островов, моря и ледяного ветра. Камня, из которого родятся скальные сосны и люди, крепостью своей им не уступающие. Она… она должна сделать хоть что-то.
– Он ведь сказал, что я могу открыть путь, – она оперлась на секиру. – И если не из города, то туда…
Она махнула рукой.
–
Мудрослава просто кивнула.
Ариция задумалась.
– Я бы, пожалуй, рискнула, – сказала она. – Потому что сами мы тут можем блуждать до ночи. И потом еще столько же. И так до тех пор, пока нас все-таки не сожрут.
Она потерла руками и сказала:
– Давай.
– Что давать?
– Открывай. Путь. Я даже готова первой пойти, настолько все это… утомило, – она явно собиралась сказать что-то иное, но все кивнули, соглашаясь, что именно в усталости дело.
А Брунгильда вздохнула.
И подумала, что вот кто её за язык-то тянул? Могла же промолчать, раз уж все забыли. Шли бы себе… вон, на крыши есть кому взбираться. И на дерева.
И вообще…
Как-нибудь дошли бы.
А теперь чего?
– Я… не уверена, что выйдет.
– Поздно, – мрачно произнес виросец. – Если я чего-то понимаю, то лучше бы все-таки что-то да вышло… а то вон.
И указал куда-то вперед.
– Там… там…
– Мертвецы, – меланхолично отозвалась Летиция. – Только без душ. Я с ними не договорюсь.
– Я тоже… я в них вообще ничего не чувствую!
Брунгильда сглотнула.
Существо, которое заметил государь всея Вироссы, двигалось медленно. Издали оно походило на человека. Уродливого, перекошенного на один бок человека с чересчур длинной рукой, которая почти касалась земли.
– Там… еще один.
– Не один, я полагаю, – виросец нахмурился и уставился на свои руки. – Щит… как его ставить?
– Также, как путь открывать! – рявкнула Мудрослава. – Давайте… убежать от них не выйдет.
– Почему?
– Лично я долго не пробегу. Знаешь ли, не учили… царевнам бегать не по чину. А они вот могут долгехонько. Просто загонят.
Тварь была покрыта лохмотьями серой то ли одежды, то ли кожи.
И уродлива до крайности.
– У меня секира есть, – Брунгильда вцепилась в нее обеими руками. Но уже знала: не поможет.
– Ты лучше того… путь открой. Дверь. Чего-нибудь открой! Будь человеком!
Она и есть человек, но…
Путь.
У нее получалось… то есть, в прошлое получалось, но там Брунгильда была не одна. И… и кровь! Кровью Никас поделился. Так… кровь стала связующей нитью. А здесь?
Надо… надо представить себе место.
Какое?
Какое место она, мать его, может представить в городе, в котором никогда не была? Про который только и знает из рассказов Теттенике. А как понять, сколько в этих рассказах правды-то?
И…
Так, за первым мертвецом показался второй. На этом и доспех уцелел, правда, тоже какой-то мятый, словно жеваный.
– Надо решать… если не получится, в дом уходить и там… сидеть.
– Погоди… – Брунгильда попыталась вспомнить ощущения… да, зыбкого тумана.